Неудачные дни как разбитое в кровь колено:
мажь зелёнкой и йодом — в конце заживёт само.
А вот если тебе неуютно в своей Вселенной, это повод решить, где твой дом и пойти домой.
Ну допустим, живёт человек. Ну допустим, в мае.
Выбирает рубашку, наушники, телефон.
А потом с отвратительной ясностью понимает, что друг другу с планетой им как-то не комильфо.
И идёт человек, покупает себе ракету в специальном отделе ракет, или лучше нет — он ракету себе выбирает по Интернету (для чего же иначе придумали Интернет).
Изучает параметры, кучу характеристик, сколько топлива ест и какой у неё пробег.
Очень долго и нудно записывает на листик.
И ракету доставят с восьми до пяти в четверг, и её довезут до ближайшего космодрома.
Человечек запрыгнет в ракету и полетит,
человечек по небу прокатится алым громом.
В честь него в городах пузырями пройдут дожди, проливные дожди.
Абсолют черноты неведом.
Будут сахарной ватой скопления облаков, а земля в кругляше будет меньше комочка вербы,
шерстяного клубочка, с которым игрался кот.
И подвесит пути — перевернутый знак вопроса— невесомое поле чудес, ледяной арык.
Засосет чудака галактическим пылесосом, пустотелой соломинкой в черную пасть дыры,
в ненасытную пасть глубже самой глубокой бездны, в облепиховый хаос несбывшихся детских снов.
Когда все говорили ему, что он дуб и бездарь, когда все в один голос твердили — хвастун и сноб.
Через длинный тоннель льюис-кэролловской Алисой, просвистит треугольный корабль и увидит свет. Человек обнаружит, и станет ему сюрпризом, что сползло его сердце направо и чуть наверх.
Да и бьётся немного сильней, барабанным стуком, лягушонком, что сдуру попал в жестяной ушат.
И когда человек соберётся открыть все люки, то потянется левой рукой, а ведь он правша.
И впервые за долгие месяцы улыбнётся, и шагнет в зазеркалье, как в реку на "раз-два-три".
Он увидит четыре луны и четыре солнца, и небесное море, густое, как маргарин.
И мурчащих веселых зверей с серебристой шерстью, что резвятся в траве на летающих берегах.
Скандинавские руны, египетские ушебти,
мавританские песни, ореховая нуга,
говорящие камни. Подует лазурный ветер.
И смешной человек сам как ветер, почти на треть:
"Это всё на твоей, нелюбимой тобой, планете. Ничего не потеряно, просто учись смотреть.
В оба глаза смотри, в оба сердца и в обе смерти. Перламутровый жемчуг ловцы достают со дна".
Странник скоро вернётся домой на своей ракете, только
больше уже не случится одним из нас.