В то утро Урс покинул свой дом до рассвета. В руках он сжимал потрёпанную временем карту; его плечи оттягивала сшитая матерью котомка, до краёв набитая снедью и всем прочим, что только может понадобиться в дороге. Из-за спины выглядывали новенький лук и колчан со стрелами; на поясе в расшитых бисером мягких ножнах прятался небольшой и остро заточенный Шип. Путь его обещал быть долгим. И опасным.
Урс вышел на протоптанную, слегка размытую дождем дорогу и, стараясь не замедлять шаг, направился к виднеющемуся впереди перекрестку. Он изо всех сил сдерживал себя, чтобы не оглядываться; но всё же перед самым поворотом не утерпел.
Картина, которую он увидел, еще долго потом стояла у него перед глазами. Сквозь рассеивающийся утренний туман виднелся украшенный цветами дом, а на пороге – мать, отец и младшая сестрёнка. Она без остановки махала и махала ему вслед, хотя наверняка её тоненькие ручки уже успели сильно устать.
А перед домом молчаливой толпой выстроились все жители его деревни. Впереди всех застыл вождь, который, не отрываясь, смотрел мальчику вслед. Чуть позади него сидел верховный Шаман; он нараспев повторял заклинания счастливой дороги и благополучного возвращения.
Они все очень рассчитывали на то, что Урс вернется. Но Урс, к сожалению, не мог им этого обещать.
Внезапно где-то справа от Урса, в кустах солнцецветов, растущих возле дороги, послышался шорох. Урс до автоматизма отработанным движением выхватил из ножен Шип, приготовившись защищаться; тут из густых зарослей показалась знакомая растрёпанная голова с большими хитрыми глазищами. Урс попытался сделать вид, что просто проверяет, на месте ли оружие, но Амару было не провести.
– Урс! Испугался?! Правильно, бойся меня, глупый жук, я очень на тебя зла! Ты же обещал вчера зайти к нам и так и не зашёл, а я прождала тебя до восхода луны. Даже уговорила мать приготовить твои любимые земляничные лепёшки, но пришлось всё съесть самим...
Её глаза озорно сверкнули, заметив тень разочарования на лице Урса, и девочка с довольной ухмылкой протянула ему замотанный в листья свёрток.
– Ладно, ладно, держи. Мать сказала отнести их тебе все, в дорогу. И это… с Днем Взросления, Урс! Как тебе ощущение четырнадцати вёсен на плечах, не давит? – её взгляд вдруг стал серьёзным. – Как ты вообще, друг? Уже разобрался в Карте? Шаман дал тебе подсказки?
– Да… Мы вчера с ним сидели до темноты, поэтому я и не успел забежать к тебе. Он весь вечер разговаривал с богами и готовил вечные краски для меня; он помог мне, чем мог. Но ты ведь сама знаешь – прочитать Карту я должен сам, и только сам.
– И… какой же тебе достался маршрут?
Вопрос липким страхом повис в тишине. Урс запнулся, отвечая:
– Тропа… Тропа Радужного Черепа.
Амара стиснула зубы; судорожно всхлипнув, отвернулась, спеша скрыть подступившие слезы. Было видно, что она надеялась на другой ответ. На любой, кроме этого. Но на удивление быстро для тринадцатилетней девочки она взяла себя в руки, и её взгляд вдруг стал по-взрослому серьёзным.
– Знаешь, Урс?.. Я думала, что этот ответ заставит меня передумать, но нет. Хочешь ты этого или не хочешь – я иду с тобой. Мы же обещали не бросать друг друга, вот я и не могу тебя одного отпустить. Я вчера была у вождя, попросила разрешения, и вот… – девочка задрала рукав.
На её худом запястье красовалась синяя птица. Этот знак Урс боялся увидеть больше всего. Получается, что вождь позволил Амаре стать сопровождающей, несмотря на то, что ей до Взросления оставалось ещё полгода.
Урс начал было подыскивать слова для отказа и перечислять сотни причин, почему она не может пойти с ним, но что-то во взгляде подруги заставило его замолчать. Он только сейчас заметил у Амары за спиной походную сумку, явно тяжёлую. Не желая показывать девочке, как предательски дрожит его голос, он просто кивнул, но его благодарный взгляд был красноречивее слов.
Они бросили прощальные взгляды на свою деревню и скрылись за поворотом. Им предстоял неблизкий путь.
***
Испытание Тропой выпало Урсу накануне Дня Взросления, во время священного обряда, когда боги через Шамана передали ему свою волю. Вся деревня следила за обрядом, и ответ богов стал для большинства тяжёлым ударом: Урс был хорошим и добрым мальчиком, и жители деревни его любили.
Тропа Радужного Черепа была самым сложным испытанием для инициации Взросления. За всю историю существования деревни Тропу успешно проходили лишь трое, и те трое стали главными героями множества легенд. А вот остальные… Пятьдесят восемь юношей и девушек в день своего четырнадцатилетия ушли по этой Тропе, чтобы никогда не вернуться. Но Урс изо всех сил старался не думать об этом пугающем счёте. Так велел ему Шаман.
Словно в тумане, вскоре после обряда Урс принял из рук Шамана Карту и вечные краски. Он должен был использовать их для инициации и жертвоприношения, когда дойдёт до Радужного Черепа. Если дойдёт…
Урс раздражённо встряхнул головой, отгоняя плохие мысли, и тепло улыбнулся идущей рядом девочке. Как всё-таки хорошо, что он не один… Он безумно волновался за Амару, чья жизнь с некоторых пор стала ему дороже своей, но знал: если его подруга приняла решение, то её не остановят даже боги. А постоять за себя она может получше многих парней-охотников: её мастерству владения Шипом восхищалась вся деревня.
Амара поймала его взгляд. Где-то внутри неё противным колким комочком царапался страх, но она лишь подбадривающе улыбнулась Урсу в ответ. Глупый Урс, как он не понимает, что она никак не могла отпустить его на Тропу одного. С некоторых пор его жизнь стала для Амары важнее собственной, но она это ещё не до конца осознавала.
***
Их первый день на Тропе прошёл на удивление спокойно. Они шли вперёд и вперёд, тихо переговариваясь и с осторожностью и любопытством оглядываясь по сторонам. Оба они до последнего не желали признаваться, что устали, поэтому их первый и единственный привал в тот день случился, когда уже стемнело. Они разделили последние земляничные лепешки и запили их прозрачной родниковой водой. Амара так устала, что не смогла сопротивляться дрёме и уснула прямо на мягкой подстилке из трав. Урс остался дежурить – ведь ночь вместе с чёрной прохладой приносила и незримые опасности.
Ночь была безлунной, поэтому Монстра Урс заметил только в самый последней момент.
Он пихнул локтем Амару; та мгновенно проснулась, будто и не засыпала вовсе. Держа наготове лук и Шипы, они, затаив дыхание, следили за Монстром. Огромный, словно скала, с мощной бронёй и угрожающе торчащими челюстями, готовыми вмиг перекусить добычу пополам – всё в его облике внушало ужас. Он никуда не спешил, будто принюхивался, но ребята знали: нельзя атаковать Монстра, если он не нападает первым. Так гласил Закон.
Этот Монстр, к счастью, был сыт – поэтому прошёл мимо ребят, едва не задев их своими лапами-колоннами. С его челюстей капала ядовитая желчь, которая прожгла траву буквально в полуметре от ноги Урса.
В ту ночь они так и не смогли больше заснуть. Слишком страшно было осознание, что они могут больше никогда не проснуться.
***
На седьмой день пути Амара начала прихрамывать; она больше была не в силах скрывать свою травму.
Накануне она повредила ногу в битве со Стеклокрылым, который напал на ребят средь бела дня. Им тогда повезло: Урс в последний момент успел ранить Стеклокрылого, когда тот схватил Амару, и Монстр выронил свою добычу. Амара неудачно приземлилась на левую ногу, которая как-то неестественно подвернулась при падении – но сказала, что ничего не болит. Урс ей тогда поверил. Собственно говоря, ничего другого ему не оставалось: они находились посреди пустыни, на виду у всех Монстров. Чтобы выжить, им необходимо было двигаться вперёд, до ближайшей растительности, чтобы найти надежное укрытие и хоть немного передохнуть.
Урс заметил хромоту Амары и молча забрал у неё полупустой, но всё еще тяжёлый мешок. А спустя пару часов так же молча поднял её и понёс на закорках, игнорируя Амарины слабые протесты. Он лишь надеялся, что дотянет до ближайшего леса и не упадет. Сил уже совсем не оставалось.
***
На восьмой день у Амары начался жар. Урс заставил её выпить отвар из кореньев, которые дал в дорогу Шаман, но лучше ей не стало. Урс гладил её по голове и говорил, что всё будет хорошо и что она вот-вот поправится – и Амара, слабо улыбаясь, делала вид, что в это верит.
К вечеру Урс нашёл небольшое углубление в стволе дерева – как раз для миниатюрной худенькой девочки. Амара стонала от боли, когда он затаскивал её на дерево, но на толстой подстилке из сухих листьев ей, казалось, стало легче, и она забылась беспокойным сном. Урс просидел на ветви возле неё всю ночь.
Наутро жар у Амары спал, но она не могла ступить на раздувшуюся ногу. Урс приготовился нести её дальше, но она мягко остановила его.
– Иди, Урс. Осталось немного. Я подожду тебя здесь, – казалось, каждое слово даётся ей с неимоверным усилием.
– Ты обещаешь, что дождёшься меня, Амара?
Она, не говоря ни слова, потянулась к нему и коснулась пересохшими губами его губ. Это было единственным обещанием, которое она могла дать.
Урс заставил себя продолжить путь только ради этого обещания. Он отдал Амаре лук со стрелами и все оставшиеся припасы, лелея слабую надежду, что это её спасёт. И что они снова увидятся.
***
На десятый день пути Урс оказался на берегу реки. Как показывала Карта, его цель была совсем близка, но дальнейший путь должен был проходить по воде. Лодку было соорудить несложно – он проделывал это уже сотни раз, поэтому строительство заняло у него не более двух часов. Урс оттолкнулся от берега самодельным веслом и погрёб против течения навстречу своему последнему пункту назначения, отмеченному на Карте красным крестом.
Вскоре он увидел уже знакомые по рисункам на Карте огромные красные горы-близнецы, которые их народ называл Великанскими Столпами, и большую пещеру с просторными сводами, откуда вытекал один из притоков реки. Шум водопада он услышал почти сразу. Сердце бешено заколотилось – этот шум означал, что он почти у цели.
Лодка медленно вплыла в огромную пещеру; шум водопада усилился. Очередной поворот – и перед Урсом открылась картина, от которой его сердце замерло, будто пропуская удар за ударом.
Перед Урсом возвышалась огромная скала в виде черепа, покрытая древними письменами и рисунками его народа. Точь-в-точь, как Урс её и представлял.
Он начал грести с утроенной силой и вскоре причалил к берегу. Все изматывающие дни пути, сражения с полчищами Монстров, распухшая нога Амары и её прощальный взгляд – всё это на мгновение отошло на второй план. Он все-таки дошел.
Урс пробрался сквозь оскаленный рот черепа и с трепетом прикоснулся к влажному камню, а потом поспешно достал из котомки вечные краски. Омыв руки в водах водопада, он начал ритуал инициации, выводя дрожащими руками священные рисунки и нараспев читая молитвы.
Он почти закончил, когда в пещере внезапно стало очень темно; отверстие в потолке пещеры словно заткнуло чёрное облако, заслонив солнце. Земля вдруг заходила ходуном – и тут Урс услышал страшный грохот, похожий на рык какого-то исполинского чудовища. Он зажал уши ладонями, но это не помогло: звук проникал сквозь любые преграды, безжалостно разрывая его барабанные перепонки.
Вдруг к своему ужасу Урс ощутил, как земля уходит из-под ног; потеряв равновесие, он понял, что куда-то стремительно и очень страшно летит. Урс даже не успел понять, что случилось – почти в тот же момент он потерял равновесие, ударился затылком об острый камень в челюсти черепа и потерял сознание.
***
– Ааааа! – высокая веснушчатая девушка в старомодной ковбойской шляпе громко завопила и брезгливо отбросила подальше от себя какой-то шарообразный предмет. Тот глухо ударился о землю и покатился в ручей.
– Мэри, ну чего ты вопишь, будто тебя убивают? – раздраженно рявкнул ее спутник. Еще вчера ночью, когда та в панике в клочья разорвала их палатку, спросонья пытаясь убежать от "лесных монстров" (оказавшихся тенями от ветвей деревьев), он окончательно убедился, что эту истеричку не надо было брать в поход. Теперь он с лишь нетерпением ждал конца маршрута, чтобы навсегда с ней распрощаться.
– Пол, там… Там черепушка какая-то… Похожая на человеческую…
– Да конечно, блин, черепушка! Это же раз-вле-ка-тель-ный маршрут! Тут тебе что хочешь набросают и попрячут для любопытных туристов. Ты же видишь – явно муляж. Он даже красками какими-то разрисован. Думаешь, настоящую черепушку кто-то стал бы красить?!
– Да, наверное, ты прав… Нет, смотри! Тут ещё ботинки какие-то красные и как будто истлевшая одежда... Не по себе мне как-то, Пол, – девушка испуганно поежилась.
Пол только презрительно хмыкнул и снова развернул карту, которую только что изучал. На том месте, где они находились, на карте стоял большой красный крест и цифра четырнадцать. Он поискал глазами соответствующую сноску, победоносно ухмыльнулся и зачитал для Мэри текст вслух нарочито медленно, растягивая слова.
"По легенде, именно на этом месте погиб главный герой, имя которого фигурирует в известном всем романе. Его могилу так и не нашли, но память о нем живёт здесь до сих пор. Быть может, именно вам удастся приоткрыть завесу тайны?"
Он раздраженно помахал картой перед носом Мэри.
– Ну вот, видишь? Вот тут, черным по белому. Бояться было нечего, правда же? Собирайся и пойдём, хватит ныть! Нам до темноты надо добраться до отеля.
Пол решительно зашагал вперёд, игнорируя жалобы Мэри на "уставшие ножки". Та взгромоздила на плечи объемный рюкзак и понуро поплелась следом, что-то бурча себе под нос про отсутствие манер и уважения к дамам.
На бревне возле ручья осталась лежать забытая карта. На её обложке призывно красовалась крупная надпись:
"По следам Гулливера. Десятидневное пешее путешествие в сказочную Лилипутию".
