Сегодня я шла и неожиданно захотела продолжить рассказ. Здесь нет старых зарисовок, я просто села с пивом на скамейку и начала писать в заметках, все, о чем думала.
Я не знаю, закалила ли меня история именно с Ваней, но быть честной и доброй со всеми подряд мне больше не нравилось. Я ещё пыталась несколько раз, но, к сожалению, чем больше я утирала соплей мужчинам, тем сильнее они меня били в ответ, поэтому я научилась легко прощаться с людьми и с Ваней, в конечном счете, тоже пришлось завязать. Резко, как обрезать ножницами. Я знаю, что он будет вспоминать меня всю жизнь.
Моя мама так боялась вырастить из меня мужененавистницу, что именно это и вырастила. Она пыталась научить видеть хорошее в людях, во всех, кроме отца. Лицемерно, не правда ли?
Кстати об отце. Недавно я узнала, что он умер. Я сказала друзьям, кто хлопал по плечу с соболезнованиями, что мне плевать и я даже довольна, что он наконец-то помер. Потом заперлась в своей комнате и тихо плакала. Отцу нравилась песня «Дым сигарет с ментолом», я ее слушала всю ночь на репите. У меня странная музыкальная привязанность к событиям, включаю трек и проваливаюсь в упоительную ностальгию. Если правда бывает, что жизнь, перед смертью проносится перед глазами, то наверняка так происходит и после. Я все вспомнила об отце, даже как он меня называл ласково, хотя мне не было и пяти, когда они с маман расстались. Как он жарил мне картошку и мы ели ее прямо из сковородки. Я примеряла его потрескавшиеся боксерские перчатки и казалось, они никогда не будут мне в пору. Когда в школе спрашивали об отце, я врала, что он дома и отдыхает. Иногда подставляла чужую мужскую обувь под дверь, будто это его, выносила из дома доллары и показывала соседским детям. Вот, мол, это папа заработал. Я любила отца всегда, в тайне. И ненавидела за то, что он позволил мне расти без него. За то, что он должен был стать моим лучшим другом и не стал. Мама старалась не говорить о нем вовсе, чтобы я сама решила, общаться с ним или нет. Но я чувствовала ее ненависть к нему, я всегда все чувствовала и старалась предугадать ее настроение на 3 шага вперёд, чтобы не отгрести. Но все равно отгребала.
Мы встретились с отцом первый раз спустя 12 лет, накануне моего восемнадцатилетия. Я приехала к нему, в ту самую квартиру, где когда-то мы ели картошку. Только теперь она выглядела тусклой и безжизненной без наших с мамой вещей. Мебель тоже стояла по-другому, как-то неуклюже. Отец сильно нервничал и оттого много шутил, я также веду себя, когда нервничаю. Он не знал, о чем со мной говорить. Я тоже не понимала, что делать и сидела, как концепт, посреди комнаты, на стуле. Не хватало только ведущего аукциона в пиджаке с блестками, в углу комнаты, который мог бы эффектно меня представить. Отец ходил вокруг стула и сказал, что я красивая получилась, только мне нужно похудеть. Потом он откинул дверцу бара, что бывают на советской мебели и достал водки. Я вышвырнула все в окно, не знаю почему я вдруг решила, что могу себя так вести. Может от собственного страха хотела запугать и его, знай, мол, наших, батя, держи удар. Он закурил и я стрельнула у него сигаретку. Отец не ругался, что я курю, спрашивал только, есть ли у меня парень и сказал, что если есть, то он его убьёт. Ага, думаю, опомнился.
Парня у меня не было, но мне нравился Серёжка. Точнее, я всегда смотрела много кино и хотела любить кого-то, как там, а Серёжка просто оказался в нужное время, в нужном месте. Я даже не сама его выбрала, его, как и героин, предложила мне Лена. Мы ходили гулять вместе пару раз, я рассказывала ему, что могу выпить 4 банки Ягуара. Какими ещё данными автобиографии впечатлить кавалера я не понимала. На мое восемнадцатилетние Сережа подарил мне анальный вибратор, я тогда не просекла фишку. Вот бы сейчас Сережу с его подарками.
Мы ещё помолчали и папа начал спрашивать про мать. Он ещё любил ее и пытался узнать, есть ли у неё кто-то. Я его понимаю, мама как смесь бульдога с носорогом: умная, интеллигентная с одной стороны и взрывоопасная с другой, ее сложно не любить. Но я знала, что даже если бы отца публично распяли на площади, если бы он умолял простить в предсмертной агонии, она бы не проронила и слезинки. На счёт ее кавалеров я отмолчалась, хотя очень хотелось пожаловаться на этих пидоров. Когда мама сообщала мне о смерти отца, она сказала «вот и помер твой папаша». Это было жестоко.
Батя резко подошёл к мебельной стенке, одернул дверцу того же шкафа-бара, где была водка и достал из него травмат.
- «Смотри, нравится?»
Я была в восторге. Никогда не видела оружие так близко и тем более, не держала в руках.
-«Что это, говорю, совсем сдурел?»
- «Это тебе на день рождения.»
Я не взяла, потому что боялась показать матери, но это был самый лучший подарок на день рождения в жизни.
Когда я вышла от отца, то расплакалась и напилась водки в этот вечер, как и он, думаю.
Папина дочка.
Второй раз. Знаете, если ваш друг подписался на авантюру - отговаривать его бессмысленно, от слова совсем. Чем больше отговариваете, тем желанней плод.
Это был жаркий день, такие бывают только в Поволжье, сухие, как финская баня. Асфальт плавился и вонял, над ним густела искажающая дымка и подошва моих очаровательных белых балеток, что были на размер меньше положенного, прилипала к нему. Нужно родиться в 90ые, чтобы понять, зачем покупать тапки DC, пусть и не того размера.
На мне была белая выглаженная рубашка, я шла на праздник.