Однажды Артемизия Джентилески решила придумать верный способ защиты от коронавируса. Долго ломала себе голову, а потом просто взяла и нарисовала отрубленную башку Олоферна. Так чтоб наверняка. И маска уже не нужна.
На самом деле в те времена ходили всякие болезни, временами даже бегали, но Артемизия думала не об этом. Она хотела заниматься искусством и двигалась в выбранном направлении, аки танк, выступающий против самоизоляции.
– Совсем офонаревшие люди в нашем семнадцатом веке, – случалось, жаловалась госпожа Джентилески, – рисовать женщинам нормально не дают.
Юдифь с головой Олоферна писали многие художники. Возможно, они вкладывали в произведение часть души, но Артемизия вместе с душой ещё и гамму чувств в картину вливала. По видимости, это был её способ выбросить агрессию и отомстить на удалёнке.
Отец Артемизии зарабатывал живописью. Детей он тоже к своему делу приучал, однако Артемизия оказалась талантливее братьев. Родитель взялся более активно преподавать ей основы мастерства. Помощницу себе готовил. Только помощницу, так как самостоятельным живописцем дамам тогда становиться не дозволялось. Офонаревшие они там были в своём семнадцатом веке.
А после Артемизия стала ученицей Агостино Тасси. Он вместе с её отцом Орацио расписывал дворец Роспильози. Название звучит как ругательство, да и творилось там полное роспильози.
Агостино надругался над девушкой, а потом ещё год ездил ей по ушам, обещая жениться и заливая, мол, это не то, что она думает. А когда отец подал в суд, выяснилось, что Агостино уже женат, неоднократно судим за то же самое и вообще Артемизия всё правильно думала.
Вот тогда художница и стала рисовать отрубленные башки. Возможно, она изображала бы отхваченные иные органы разных размеров и цветов, но в те времена женщинам не дозволялось писать обнажённые мужские тела, и всякие их части тоже. За это можно было отправиться в тюрьму, гремя по дороге своими грязными мыслями. Ну офонаревшие они там были в семнадцатом веке.
Позднее Артемизия послала всё к роспильози и уехала во Флоренцию. Она сделала себе имя и многого добилась, а на полотнах изображала сильных уверенных женщин. Иногда страдающих, иногда размахивающих ножом, а иногда отрезающих Агостино часть тела, дозволенную законом.
После смерти художницу забыли. Вспомнили уже буквально на днях. В век популярности идей феминизма. Это тоже талант – суметь оказаться на коне через триста лет после смерти.
P.S. Особенно дебильными во всей этой истории мне показались следственные действия, которые велись по ходу процесса Джентилески – Тасси. Артемизию пытали, чтоб она рассказала о том, о чём говорила и без пыток. Ну вот традиция такая существовала. Считалось, что уж под пытками человек точно правду скажет.
Офонаревшие они там были…
© Елена Суханова
Картинка добыта на общедоступных рудниках интернета. Спасибо им за это.