Догорал июль. Зачёркнуто. Старый город покрывался седой дымкой. Зачёркнуто дважды.
«Чёрт!»
В тёмной комнате на задворках города Л с громким шлепком упала стопка исписанных листов. Молодой человек – голубоглазый блондин, нервно грыз ручку. «Муки поэзии», - как подтрунивал дружище Джек, не покидали Диму вторые сутки. Ах да, знакомьтесь – бездарь и шарлатан Дмитрий Иосифович Б. К слову, это загадочное «Б» вместо фамилии шутники-родители оставили в качестве прощального подарка сыну. Своих мать и отца Дима не видел ни разу, но заочно ненавидел, впрочем, об этом позже.
Итак, за окном бушевала не буря, а соседка снизу, прогоняя одноухого кота. По крыше, казалось, бегал отряд гномов-кладоискателей, а в голове – перекати-поле. Ни вдохновения тебе, ни поэзии. Поняв это и наконец смирившись, Дима выключил помигивающую лампу, отложил в сторону ручку и ради приличия стукнулся головой о стол. Застыл и подумал: «С этим определенно нужно что-то делать». Поднятая голова оказалась целиком и полностью в чае. Уставший вздох. Занавес.
А на улице тем временем уже начинало темнеть. Соседка, успокоившись, с грохотом закрыла подъездную дверь. Гномы ушли спать. И только перекати-поле никуда не собиралось уходить, как и серые тона, облизавшие весь мир целиком. Да, Дима видел всё в депрессивном цвете. Забавно, но окружённый оранжевым Джек завидовал своему другу-недописателю.
Погасла серая лампа на серой прикроватной тумбе. Дима лёг спать.
