Обычно слово «pivot» применяют по отношению к стартапам — оно означает смену бизнес-модели, продукта или сферы деятельности. А мы назвали так новую рубрику с историями людей, которые полностью изменили свою карьеру. Марина Демина работала в ресторанной сфере, но мечтала найти свое настоящее призвание. О хосписе фонда "Дом с маяком" она узнала случайно, теперь Марина уже четыре года работает здесь няней. В интервью "Цеху" она рассказала, как поняла, что нашла свое дело и научилась принимать детскую смерть.
Поиск своего дела
Я окончила ПТУ, откуда вышла портным по пошиву легкой верхней одежды для женщин. Немного поработала на швейной фабрике, а затем переехала в Москву, чтобы заняться чем-то другим. Вскоре я начала работать официанткой в маленьком кафе, а потом вышла замуж и родила ребенка. После декрета я поняла, что для резкой смены деятельности мне не хватает знаний. Тогда я поступила в Московский институт открытого образования имени Н.Н. Халаджана и получила диплом юриста, но работать по профессии не стала. Работе и самообразованию в этой сфере нужно посвящать очень много времени, а с маленьким ребенком это оказалось очень сложно.
Я снова устроилась официанткой, но уже в большом ресторане. Здесь мне было гораздо интереснее: мы проходили обучение, нам рассказывали, как взаимодействовать с клиентом, я наблюдала за людьми и изучала их реакции. Затем я стала менеджером, а потом перешла работать в пекарню, где впервые встретилась с благотворительностью. Пекарня помогала малообеспеченным и многодетным семьям. Иногда по вечерам к нам приходил один папа, и мы бесплатно отдавали ему весь оставшийся хлеб и булочки — все свежее и очень хорошего качества.
Потом я перешла в бар Let's Rock. Работа была очень нервная: приходилось решать какие-то вопросы даже на выходных. В один момент две моих коллеги уволились, а через два месяца мне рассказали, что они обе работают в хосписе. Я тут же позвонила одной из них и узнала, что они ушли в детский хоспис фонда "Дом с маяком". Я завалила их вопросами, спрашивала, как они справляются, ведь это так эмоционально тяжело. От одной мысли о больных детях у меня наворачивались слезы. Девочки рассказали мне, что с ними работают психологи, они постоянно обучаются, и у них все хорошо. С тех пор мысль о хосписе засела у меня в голове. Мне дали контакты руководителя хосписа, я посоветовалась с мамой и пошла на собеседование.
Боевое крещение
Когда я пришла на собеседование, в комнате висели фотографии всех детей, которые умерли под опекой хосписа. С этого момента я ничего не помню: все было как в тумане. Я плакала, и, хотя очень готовилась и много читала по теме, с трудом отвечала на вопросы. Несмотря на это меня взяли, и я вышла на стажировку в Первый московский хоспис имени Веры Миллионщиковой.
Я представляла его совершенно иначе, как типичную больницу. Но тут все совсем по-другому: отзывчивый и позитивный персонал, добрые врачи, никто не психует, все готовы помочь.
Здесь можно было разговаривать с людьми, шутить, быть по-настоящему полезной и жить не по инструкциям
Через десять дней я вышла к детям — в паллиативное отделение Морозовской больницы. Всю ночь я не спала, морально готовилась, смотрела разные видео. Перед палатой меня еще раз попросили собраться с силами. Когда я вошла, то чуть не упала в обморок. Вокруг лежали скрученные детские тела с искривленными позвоночниками, невытертыми ртами и носами. Конечно, девочки старались помочь всем, но отделение было очень большое.
После первого дня я вышла и подумала: "Возможно, благодаря мне у кого-то из этих детей сегодня все было по-другому". Часто меня спрашивают, не жалко ли мне детей. Конечно, жалко. Но важно помнить, что для них это и есть нормальная жизнь. Если ребенок таким родился, он не знал ничего другого. Главное, чтобы он был обезболен — это задача медиков. После больницы я уже работала в семьях и постоянно попадала на сложные случаи. Это очень помогло мне в будущем. В этой профессии ты каждый день узнаешь что-то новое, чему-то учишься.
Работа накладывает свой отпечаток: я уже не делаю различий между обычным ребенком и особенным. Для меня все равны, только один дышит через трубочку, а другой ест сразу в желудок
Рабочий день
Мы работаем восемь часов: следим за ребенком, играем с ним и оказываем помощь. Медицинским обязанностям няню обучают еще на стажировке в хосписе, но у нас есть некоторые ограничение. Например,ставить уколы могут только медики, хотя в паллиативной медицине стараются обойтись без них. Каждую неделю проводим собрания, где обсуждаем состояние ребенка и то, как ему можно помочь. Также с нами работают психологи. Они помогают нам найти общий язык с ребенком или родителями и разрешить сложные ситуации. Бывает так, что родители не говорят ребенку, что он болен смертельно или не сможет ходить. Тогда няня оказывается между двух огней, когда ребенок начинает задавать ей вопросы. У психолога мы занимаемся группой. Этот формат хорош тем, что даже если ты стесняешься рассказать о своей проблеме, часто ее может поднять кто-то другой.
В работе меня поражает хладнокровие некоторых медиков в больницах. Часто родителям говорят, что у ребенка нет никаких перспектив, у него ничего не получится. Родители отчаиваются, опускают руки и впоследствии с ними очень тяжело работать. Мама может спросить: "Зачем вы с ним играете, он же все равно не видит". А потом ребенок начинает следить за крупными предметами или повторяет за тобой какие-то действия. Жаль, что специалисты не говорят, что такие маленькие победы возможны. Да, он не сможет сам пойти, но сможет сидеть или стоять, а это уже огромное счастье для родителей.
Смерть ребенка
Как бы мы не хотели привязываться к семье и ребенку, это происходит. Родители часто зовут няню на похороны, но она может отказаться. Кто-то спокойно переживает такие моменты, а кто-то может не выдержать. Бывает, едешь и планируешь день: мы пойдем сегодня в парк, будем пускать кораблики, а приезжаешь -- ребенку плохо. Становится очень тяжело. В такие моменты мы тоже можем обратиться к психологу, но я пока справлялась.
Я много копалась в себе и поняла, что это только мой эгоизм. Ребенок уходит, и ты не готов его отпустить. Тяжелее тому, кто остается
Когда мы знаем, что ребенок умрет, и есть запрос от родителей, в семью приезжает индивидуальный пост — это круглосуточное посменное дежурство няни и медиков. Они прошли специальное обучение — не растеряются и смогут поддержать ребёнка во время умирания, а родителей — и после.
Я никогда не хотела уйти из хосписа. Если день был трудный, он прошел с пользой. Выполняя свою работу, я чувствую моральное удовлетворение, даже когда выжата как лимон. Да, я не могу помочь ребенку, но облегчу его страдания, дам свою любовь и заботу.
Коротко о самом важном и полезном — в нашем Instagram
«Цех» — медиа о непрерывном образовании взрослых людей. Мы целиком захвачены идеей постоянного развития личности — профессионального, интеллектуального, эмоционального и даже духовного. Мы исследуем, как, чему и где лучше всего учиться и, главное, зачем. Если вам понравился этот материал, подпишитесь, пожалуйста, на нашу почтовую рассылку.