Часть 1, Часть 2
КП: Как ваша болезнь развивалась? Как самочувствие? Как все это проходило?
НИНА: У младшего сына ничего не болело достаточно долго. У среднего температура и симптомы прошли быстро, только очень долго не возвращалось обоняние. У меня всё было в затяжном варианте: температура 37,5, неприятные ощущения в голове и тошнота держались очень долго. Один симптом уходил, другой появлялся. По-моему, восьмой – девятый дни были самые тяжелые, ночью я даже думала, что «скорую» пора вызывать, было действительно страшно. Но я несколько ночей до этого не спала, хотелось спать безумно, и я просто выпила таблетку от головной боли и уснула. Этот сон пошел мне, видимо, на пользу, потому что утром было намного легче.
Вот еще что: симптомы появляются внезапно. Например, сначала появилась температура и какие-то симптомы ОРВИ, затем стало легче. Потом вдруг начала сильно болеть голова, причем не постепенно, а вдруг. Где-то к десятому дню в голове просветлело, я вернулась в реальность. А потом, как только подумала, что все налаживается, к вечеру очень сильно заболело горло, опять внезапно. Одновременно с младшим сыном мы вдруг поняли, что у нас дико болит горло, а у него до этого не было симптомов вообще.
КП: Проявились.
НИНА: Да, это было уже после его положительного теста. 16-го (когда горло разболелось) к нам как раз пришли брать контрольные тесты. Утром взяли тест, а вечером почему-то решили нас всех отправить в больницу. То есть по прошествии уже почти 10 дней нам сказали, что по распоряжению Роспотребнадзора, мы должны быть госпитализированы.
КП: Все трое?
НИНА: Да. Мы уже 10 дней сидим дома, у нас нет симптомов, угрожающих жизни, условия позволяют нам сидеть на строгой самоизоляции. Квартира у нас достаточно большая — 4 комнаты. Мы можем изолироваться даже друг от друга и еще собаку изолировать в отдельной комнате, а нам предлагают поехать в какую-то общую палату, чтобы снизить вирусную нагрузку? Но это совершенно нелогично. Есть много статей о том, что на 11-й день даже люди с положительным тестом не являются переносчиками. Какой смысл госпитализировать нас в палату на два или на четыре человека? Логика полностью отсутствует. И, опять же: что делать с собакой, если нас заберут?
КП: Бедный пес... К чему все-таки пришли? Что, врачи пошли навстречу?
НИНА: Приехали они к нам вечером с бумагами, разрешили подписать отказ, но между делом сказали, что завтра может прийти бумага о нашей принудительной госпитализации. Мы в тихом ужасе ждали следующего дня. На тот момент в поселке было уже 11 заболевших, и всех пытались госпитализировать. Кого-то все-таки увезли. Уж не знаю, то ли по симптомам, то ли человек просто не захотел себе лишней головной боли...
КП: Может быть, обстоятельства такие, мало ли что? Может быть, он с родственниками живет. Нина, я правильно понимаю: вы 17-го числа утром проснулись, состояние всякое, в голове шумит, горло болит, еще что-то ― и стали ждать, что в любой момент постучат?
НИНА: Да. Я еще не упомянула, что когда люди начали переживать, что мы везде ходим и не соблюдаем режим самоизоляции, к нам медики стали приходить без предупреждения. До этого нас ставили в известность, что сейчас придут, а тут стали являться без предупреждения, без звонка, сразу стучат в дверь. «О, Боже мой! Кто к нам, вообще, может прийти? Нас все за километр обходят». Смотрим в глазок ― там люди в амуниции стоят. Мы открываем дверь: «А что вы нас не предупредили?» ― «Ну вот, так получилось, некогда было...». Это было очень неудобно. Мне было жалко врачей, им приходилось ждать, например. Мальчишки живут ночной жизнью, сидят в своих компьютерах, общаются. Студент мой учится ночью. То есть приходят врачи, а они спят. А что такое молодежь, которая спит? Попробуй их, вообще, добудись, когда они только утром легли. Потом они просыпаются, идут в ванную, им надо хоть как-то умыться, а врачи ждут — очень неловкая ситуация. Всем было бы удобнее, если бы нас предупреждали хотя бы за пять минут.
КП: Вас просто с поличным хотели поймать, что вы где-то не дома.
НИНА: Да, у меня такое впечатление сложилось. Я не вижу других причин, чтобы такие неудобства доставлять врачам и нам.
КП: Часто, вообще, врачи приходили, приезжали, посещали, звонили?
НИНА: Сначала звонили дважды в день, всё записывали, спрашивали как самочувствие, температура. Нам сразу привезли пульсоксиметр, чтобы мы контролировали кислород в крови. Мы замеряли, фотографировали и отправляли фотографии врачам. Следили они за нашим здоровьем, конечно, добросовестно. Приезжали, в основном, только тесты брать, осматривать и подписывать документы по их протоколам.
КП: А вот эта вся история с приложениями на смартфон: селфи, фотки?
НИНА: Нет, до нас это не докатилось, этим только Москва страдает. Я вообще не представляю, чтобы сидеть дома, все соблюдать, а тебе один за другим штрафы приходят, когда у тебя и так-то денег нет. Человека, например, увозят в больницу, он приходит в себя в реанимации, а у него там уже куча штрафов: пришел в себя от ковида, получил инфаркт от того, что долги неподъемные.
КП: Это, конечно, полный треш! Но вас тоже «замечали» на почте, в магазинах, еще где-то, да? Вы шастаете там по поселку, всех заражаете, звонят в администрацию, жалуются, врачи начинают приезжать без предупреждения, чтобы вас застукать на месте преступления ― в общем, я представляю себе настроение людей.
НИНА: Возможно, мне возразят, что этого не было, но у меня сложилось именно такое стойкое впечатление. Потому что другого объяснения я просто не нахожу. Сам глава поселка звонил мне узнать из первых уст: «Я все понимаю, но хочу от Вас услышать, что вы никуда не ходите». Я говорю: «А что изменится от того, что я скажу? Да, ― говорю, ― мы никуда не ходим. Вопрос в том, кому Вы верите: нам или тем перепуганным людям, которые Вам звонят? Давайте, может, камеры установим у нас в доме? Будет шоу за стеклом. Могу по первому требованию присылать Вам селфи».
КП: То есть ты и на это была согласна — селфи?
НИНА: Да, согласна, чтобы снять тревожность у людей, потому что она зашкаливала, люди реально испугались.
КП: Получается, что мало того, что вы болеете, плохо себя чувствуете и впереди полная неизвестность, еще вот это психологическое давление.
НИНА: Да, угнетает неизвестность. Быть первыми — это, конечно, то еще испытание.
КП: Нет, ну на самом деле вы, конечно, далеко не первые. Первые ― в своем поселке. А так-то?
НИНА: Да, я имею ввиду, в нашем поселке, и к этому не готовились…
КП: Полгода люди уже этим болеют, и, в принципе, должны бы уже разобраться. Ну, хотя бы приблизительно какие-то параметры знать.
НИНА: Это меня и удивило: неужели люди не интересуются, как это в других городах происходит, как люди болеют, как решают проблемы? Как будто люди вообще первый раз услышали, что есть коронавирус, когда именно мы заболели. Как будто его не было никогда, а тут вдруг мы, чуть ли не из Африки какую-то страшную болезнь привезли ― такая была реакция.
КП: А в близлежащих поселках есть заболевшие?
НИНА: В других населенных пунктах уже были заболевшие, и люди всё время ездили из одного места в другое. По региону, вообще, было уже больше 1000 зараженных. И тем не менее, когда коснулось конкретно жителей маленького поселка, это было как что-то из ряда вон выходящее. Люди были не готовы ни психологически, никак.
КП: С людьми (я имею ввиду простых людей, работяг) ладно, а, вот, врачи, администрация, полиция... Они тоже оказались не готовы?..
НИНА: Полиции у нас нет — не положено на такое количество людей. Администрация?.. Работодателю моему досталось: пришлось объяснительную писать, почему его работник заболел, почему вовремя не сообщили, хотя я сообщила сразу же, как только на больничный пошла.
КП: А работодатель-то кому писал объяснительную?
НИНА: Вышестоящему начальству своему. Ладно бы я на работе была, могла бы кого-то заразить. Но я ж в отпуске!
КП: Получается, что ни СМИ к этому не были готовы, ни люди ответственные, которые должны были бы ситуацию понимать, правильно ее осветить, объяснить людям. Никто не был готов. У вас там какая-то охота на ведьм, шельмование какое-то.
НИНА: Мне кажется, они, испугавшись сами, выбрали тактику напугать всех, чтобы все, наконец, стали соблюдать меры предосторожности.
КП: А в качестве пугала были вы, получается?
НИНА: Да. В СМИ написали, что семейный очаг стал причиной распространения, контакты увеличились аж до 80-ти человек! Какие 80 человек? Может, у Давида, у нашего студента откуда-то? У нас на всех троих не было столько контактов!
КП: Нет, там, наверное, он контактировал с тремя, а те трое еще каждый по три, примерно, так.
НИНА: Было написано ― контакты первого круга. Некорректно поданная информация подливала масла в огонь.
