Старенький Boeing 737
Салон старенького Boing 737-800 наполнялся людьми. Прохладный воздух кондиционера бил мне в макушку, будто старался обжечь своим ледяным дыханием. Я уставился в журнал, который вытащил из спинки кресла напротив и изредка поглядывал на возню вокруг. Китайцы занимали места в такой невероятной суете, будто из самолёта выгонят тех, кто не успеет занять место пока горит спичка. Они заходили в салон с чемоданами, сумками, баулами и было совершенно непонятно, почему эти вещи летят не в багажном отделении. Стюардессы помогали запихивать это добро на полки, крышки которых отказывались закрываться, от чего многие оставались открытыми весь полёт в нарушение техники безопасности. Ещё дома я заранее скачал два фильма и предполагал смотреть их в полёте, зная что мониторов в этом самолёте ждать не стоит. Так и вышло. Самолётик был старый, это ощущалось в потрёпанности сидений, затёртых подлокотниках и пожелтевшем пластике обшивки салона. Подсветка некоторых элементов не работала и казалось, что вот-вот погаснут остальные лампы.
Наконец посадка закончилась, а командир экипажа объявил взлёт. Мы были единственными иностранцами на борту, и своё послание наш бравый кэп продублировал по-английски. К слову, только он на борту знал английский. Стюардессы заняли места, и самолёт рванул по полосе. Постоянно казалось, что наш крылатый старикан спотыкается на каждой кочке и того и гляди клюнет носом, рассыпав пассажиров на бетонные плиты взлётки словно зёрна риса. Но старик оказался не промах и будто подпрыгнув из последних сил, оторвал тяжёлую тушу от полосы. Это был самый тяжёлый взлёт на моей памяти. Мою настороженность подстёгивал тот факт, что китайцы, народ суеверный. Не редки случаи молитвы самолётному богу с ритуалом забрасывания пригоршни монет в двигатель. Хоть такие случаи и пресекаются по мере возникновения, людей это не останавливает. В двигатель летят монеты снова и снова. Мой мозг в тот момент надеялся, что среди окружающих, такого ярого культиста бога-машины не было. Я уткнулся в телефон и погрузился в кино.
"Dear passengers, our plane is entering a zone of turbulence."- отрапортовал кэп. Я вынул наушник, посмотрел на коллегу, затем на соседей через проход и тут началась тряска. На полках загремели чемоданы, где-то за моей спиной упала сумка. По салону побежали стюардессы, по пути указывая разявам-пассажирам на ремни. Я сглотнул комок, невольно, образовавшийся в горле. Китайцы казались на удивление спокойными, по этому всем видом моё лицо старалось не выказывать волнения. Часто летать — часть работы, тряска является обычным делом, но в этот момент было бы предпочтительнее оказаться на земле. По мере нарастания вибраций и толчков, нарастало и напряжение в салоне. Это безобразие продолжалось в течение часа, я старался не вспоминать о возрасте консервной банки, внутри которой сидел и заставлял себя концентрироваться на фильме.
Стихло всё так же внезапно, как и началось. Сигнал "застегните ремни" был выключен и стюардессы побежали разливать напитки, возвещая о предстоящем обеде. Пища оказалась съедобной лишь наполовину. По этому поклевав рис си рыбой, и отодвинув баночку с непонятным салатом, я принялся за сок с булочкой, которая не выглядела отторгающее. Мне повезло уговорить это дело до того, как подносы и их содержимое подлетело на добрые полметра вверх. Самолёт будто бы провалился вниз. В тот момент я почувствовал себя за рулём дедовской восьмёрки на просёлочной дороге в Белгородской губернии. Всё, что плохо лежало на полках посыпалось вниз и китайцы как один упёрлись головами в переднее кресло.( А не управляет ли ими коллективный разум?) Я начал шарить руками, пытаясь найти наушники, о да, это первое, что беспокоило в тот момент. Убедив себя, что в этом чрезвычайно реалистичном фильме я главный актёр, мой разум отторгал иные варианты развития событий, кроме положительных. "Нашёл!" - воскликнуло сознание. Собрав "уши" в комок, я огляделся. На удивление, паники не было. Люди молча оттирали одежду и лица от остатков пищи, стюардессы собирали разбросанную посуду, мой коллега смотрел на меня с расплывшейся улыбкой. "Вот так аттракцион."- подумал я, размотал наушники и снова уставился в телефон. Нужно было всеми силами не думать о возможности повторения недавних событий.
Остальная часть полёта проходила относительно спокойно, иногда старого летаку трясло, иногда колбасило из стороны в сторону, но не более. Маршрут наш, судя по карте, пролегал по кромке берега на юг. Отложив телефон, я высчитывал время прибытия. (Почему-то я не верил данным на экране.) На дисплее показалось знакомое название города, а командир объявил о подготовке к посадке. Самолёт плавно завалился на правый бок и пошёл на снижение. Нас ждал Чжаньцзян.
Чжаньцзян
Горячий влажный воздух ударил в лёгкие, будто кулак профессионального боксёра. Я перевёл дыхание и зашагал вниз по трапу. Аэропорт Чжаньцзяна не оборудован рукавами, которые заботливо принимали бы прибывших пассажиров и мы с коллегой спешно зашагали к входу внутрь. Я пару раз останавливался, чтобы сделать фотографии, но зоркие охранники торопили скорее проследовать в здание аэровокзала. Получив чемоданы, наш дуэт вышел к парковке, встав в тени, что бы дождаться проживающих тут представителей отечественного предприятия, не боясь слечь с солнечным ударом. Я ходил по площадке перед зданием аэропорта, разглядывая цветущие кусты с необычными цветами в виде морских ежей, высокие остролистые пальмы, диковинные автомобили. Наконец подъехал микроавтобус. Загрузив чемоданы, мы отправились в отель, в котором предстояло прожить целых два месяца. Два месяца в Китае! Я никак не мог осознать, что это происходит со мной. Далёкая страна приняла нас в свои объятия и теперь мы должны были принять её. Кажется, что легко вот так взять и уехать куда угодно, но нет. В момент прибытия я ощущал волнение больше, чем в момент вылета. Если до этого происходящее казалось не реальным, то теперь всё иначе. Вот он я, а вот другой город, другая страна, другой мир.
Мимо мелькали малоэтажные здания, отделанные выцветшей бежевой плиткой. Дома покрывали ржавые подтёки и черные вкрапления плесени. На первых этажах располагались магазины и лапшичные со столиками на улице. Всё выглядело неопрятно, грязно, лишь блеск закрытых решётками окон и пёстрая зелень придавали улицам лоск. Наша гостиница стояла на другом конце города, а потому поездка затянулась на добрые пол часа. По пути вырастали всё новые здания. Плиточные домики набирали этажность и преобразовывались в плотно прижатые друг к другу башни. Вдоль широких проспектов росли высотки-стекляшки и стелились массивные зелёные парки. Зелень в них на столько сочная, что смотрелась вычурно на фоне желто-серого города. Бесконечные потоки людей и шныряющих скутеристов оживляли магистрали города не хуже здоровенных рекламных вывесок. Поражало разнообразие местного люда. Школьники в одинаковой форме, напоминающей спортивные костюмы, старики на пластиковых стульях с огромными курительными бонгами, мужики с закатанными к верху майками. Кажется, что все на столько на своих местах, что убери одного и эта "доминошная система" рухнет. Каждый находился именно там где должен и это выглядело по своему красиво.
В отель мы приехали в начале шести часов вечера и, оставив вещи в номере отправились в ближайший парк. При смене часового пояса важно как следует вымотаться прежде чем отправиться спать, иначе велик риск заработать бессонницу. Прогулка по городу на тот момент казалась оптимальным вариантом. Мы шли по выложенным плиткой аллеям, сверху нависали кроны деревьев, на голову падали лепестки разнообразных цветов, а лианы робко касались плеч. Улицы города ярко освещены оранжевыми лучами вечернего солнца, которые придавали серому окружению приятные краски. То и дело попадались здания недостроенных гостиниц, жилых домов, торговых комплексов. Было видно, что город активно развивается. Тротуары чистые, словно за каждым падающим с дерева листом велось неусыпное наблюдение. Изредка сзади слышался сигнал лихого скутериста, мчащего почему-то по тротуару. Кто-то из них оборачивался, чтоб получше рассмотреть белого пришельца, а кто-то во всю глотку орал: "Hello!!!" Мы для них являлись такой же невидалью, как если бы они увидели приведение. Особенно забавляла реакция школьников. Дети облепляли нас и наперебой выкрикивали знакомые английские слова, не вкладывая в них никакого смысла. Некоторые фотографировали диковинку на свои телефоны и с увлечением делились друг с другом результатом.
Вошли мы в парк ещё засветло. С ходу поразила чистота, масштаб, сочность красок, общее благоустройство. Между холмиками, кустами и деревьями петляли ровные велосипедные и пешеходные дорожки. По ним совершали вечерний моцион молодые парочки, слушая заливающихся птиц. Двигаясь вглубь парка, мы любовались окружением не скрывая восторга. Помню, в тот момент в моё сознание закралась обида и даже зависть. Почему в моём городе не может быть так же красиво? Я представлял, как было бы здорово закатать в газон родные улицы, протянуть велодорожки, благоустроить дворы. Мечтая и делясь мыслями, мы двигались через массивы зелени, фотографируясь у каждого изгиба дорожки. Солнце садилось всё ниже. Уже сумерках мы вышли на улицу, ведущую к городскому пляжу. Слева, через дорогу, росли ввысь огромные стеклянные здания торговых центров, а увенчанная огненной короной гостиница напоминала око Саурона.
Справа, жёлтая полоска городского пляжа со скульптурой пловца, наполовину вкопанной в песок. Рядом расположились столики летних кафе и толпы молодёжи веселились в пьяном угаре, рассыпавшись под гирляндами разноцветных огней. Местечко это называлось Чинцзауа. В своё время пляж обустраивался к олимпиаде 2008 года. По-видимому, работы велись в спешке, иначе не возможно объяснить колоссальное количество ляпов и недоделок, которые было видно в дневное время. И даже в таком состоянии, здесь было довольно красиво. Ох, уж эта южная зелень, благодаря ей, мой внутренний эстет готов закрыть глаза на все недочёты. Нагулявшись по набережной мы отправились в местный торговый центр искать место, чтоб перекусить. За два месяца в этом городе нашлось только пять кафе, меню которых оказалось для приемлемо моих вкусовых рецепторов. Одно из них оказалось местом каждодневного паломничества.
Мы нашли достойную забегаловку и ткнув пальцем на картинку в меню, уселись ждать заказ. Хорошо, поесть в Китае можно дёшево, если соблюдать некоторые правила:
-избегать общепита с мировым именем;
-искать меню с картинкой и ценой;
-пробовать заведения вне ресторанного дворика;
Эти правила были выработаны через пару недель, а до этого обеды и ужины проходили методом проб и ошибок. К примеру, долгое время мы ходили мимо замечательной мусульманской пельменной, зайдя в которую один раз, поселились там до конца командировки. Благо, хозяин кафе безмерно рад такой рекламе заведения. Ведь если у него обедает разборчивый иностранец, то уж местный просто обязан зайти.
В гостиницу мы возвращались сытые, довольные и уставшие на столько, что земля ушла из-под ног, как только я переступил порог номера. Но в дверь раздался стук...
Ночной гость. Суйси.
Я оторвал голову от подушки вслушиваясь в звенящую тишину — ничего. Может показалось? Было слышно размеренное биение сердца и шум крови в голове. Робкий стук по деревянному полотну двери пронзил комнату и отразился прямо мне в мозг. Голова гудела от перелёта и продолжительной прогулки по городу, будто старая реактивная турбина. Приложив неимоверное усилие, я встал с кровати и подошёл к двери. Из коридора доносилось шушуканье. Голоса явно принадлежали двум женщинам. Откинув хромированную задвижку я открыл дверь.
"Нихао маааа!" - запищали китаянки в один голос. Чтоб меня, это было хуже, чем стук в дверь! Скривив улыбку, моё помято лицо старалось не выдавать раздражение.
"How can i halp?" - максимально учтиво процедил я.
Горничные переглянулись и наперебой затараторили на своём языке, протягивая плетёную корзинку с фруктами. Было ясно, что они ничего не поняли, но я и не ждал ничего другого.
На юге Китая встретить иностранца шанс не велик, разве что в крупных городах. Люди здесь живут тем что и имеют, не стремясь менять уклад, тем более учить иностранный язык. Вокруг полно местных диалектов, знание которых куда важнее.
Я принял подношение и блистая улыбкой от уха до уха, раскланиваясь им в ответ, скрылся за дверью. Не уж то надо будить человека ради фруктов? Для таких целей, люди придумали хорошую штуку под названием "завтра". Корзинка с мягким треском полетела на кресло, а моё бренное тело лицом в кровать. Сознание начало проваливаться в темноту, а реальность стираться, превращаясь в дурманящий коктейль снов. Как вдруг, я не поверил своим ушам — снова проклятый стук! С быстротой, присущей вспышке света, я рванул к двери, приготовившись отвоёвывать ночной покой любыми законными методами.
- "Принесла нелёгкая!"
С силой рванув дверь на себя, я выскочил навстречу ночному гостю. За дверью стоял мой коллега, с обалдевшими от такой внезапности, глазами и сжимал в руках бутылку виски.
Зная, что в Китае не просто найти хороший алкоголь, мы предусмотрительно привезли с собой пару бутылок шотландского купажированного напитка.
"Фрукты получил?" - выпалил он, скрывая шок от резкости моего появления. Я указал на разбросанные по креслу плоды, раздраженно цыкнув.
"За приезд не желаешь?" - потряс он бутылкой перед моим лицом.
"Ты время видел? Завтра на работу выходить." - ответил я.
"Да по стакашке." - запротестовал Влад.
Он был из тех людей, которые и мертвого из могилы поднимут, лишь бы отменно повеселиться.
Будильник сработал в 5.50 утра. Сколько я спал, четыре, три часа? Солнце приветливо заглядывало в широкое, почти панорамное, окно. Нет ничего лучше, чем теплые утренние лучи, игриво бегающие по лицу, когда валяешься в постели. Они способны зарядить настроением даже самого хмурого страдальца. Не мой случай. Тонкие струйки желтого света будто острыми иглами впивались в глаза, голову разрывал звон будильника, а в горле образовался филиал Сахары. Умывшись и собрав рюкзак я побрёл к лифту. Завтрак не лез в глотку, спасал лишь кофе.
У местных странное представление о кофе. Напиток коричневого цвета отдавал сухими сливками и жженым сахаром, будто бутылка дешёвого портвейна. "Лучше чем ничего." - подумалось мне, делая очередной глоток.
На работу мы добирались на заказном автобусе, отъезжавшем от отеля. В него набились представители разных отечественных компаний, работающих на местном производстве в качестве иностранных специалистов. Забавно, помогаем более технологичному государству стать ещё мощнее.
Ехать до пункта назначения предстояло около сорока минут и я, надев наушники, уставился в окно. А вокруг раскинулись бесконечные заводи рисовых полей, низкорослые плантации бананов и россыпи непохожих друг на друга деревенских домиков. В деревнях вдоль дороги бегали, дети, куры, ездили повозки с впряженными волами. Китай — воистину страна контрастов. Только привыкаешь к стеклянным фасадам городских высоток, как вдруг оказываешься будто в другом мире. Автобус въехал в город Суйси и поскакал по самому отвратительному асфальту, что мне встречался за всю командировку. Быстро же я привык к хорошему. Пора было спуститься с небес на землю, а Суйси охотно представлял такую возможность. Грязные улицы города разительно отличались от улиц Чжаньцзяна. Вонючие уличные забегаловки здесь встречались куда чаще, а черная плесень покрывала дома от крыши до цоколя. Окна домов заколочены железными листами, будто жители собрались обороняться от неведомого вторжения, а деревья стояли голые и сухие.
Кое-где встречалась разбитая дорожная плитка и бордюры, демонстрируя былое благоустройство. Автобус проехал в центр города, где перед нами вырос здоровенный Walmart.
Гигантское здание со стеклянным фасадом выглядело, словно золотой слиток на вершине горы навоза. Площадь вокруг торгового центра буквально светилась от чистоты. Ровная плитка обрамляла пешеходную зону, а молодые зелёные деревца венчали этот образец порядка, гармонично завершая общую картину. Позади этого чуда вилась узкой полосой речушка, берега которой закованы в гранитные блоки, а над водной гладью нависала массивная крона старой плакучей ивы. Я поспешил достать телефон, для фотографии, но наш водитель выкрутил баранку влево и шедевр местного благоустройства исчез из виду. Оставшуюся часть пути за окном проносились уже знакомые пейзажи рисовых полей и деревушек, которые резко поглотил густой сосновый лес. Хвойные деревья смотрелись вычурно на фоне пальм. Автобус наклонился на левый бок и затормозил, а водитель открыл двери, знаменуя конец маршрута.