… Я сижу на скамейке эбенового дерева у подножия города Наири, называемом также Городом Цветов, в месте, где сливаются воедино пять рек — Время, Ожидание, Память, Знание, и Желание — и смотрю на раскинувшуюся передо мной Долину Чайной Розы. Долина еще спит, но сон ее полон ожидания: вот-вот над ней покажется Розовое Солнце — и тогда она проснется и вмиг покроется благоухающими цветами.
ВРЕМЯ РОЗОВОГО СОЛНЦА...
… Розовые лепестки, сохраняющие шелковистую прохладу даже в самый жаркий день… Их так много, что мои босые ноги ступают по ним, как по нежнейшему ковру, с которым не сравнится ни одно произведение самого искусного ткача. Розовые лепестки слишком изысканны и драгоценны, чтобы, осыпавшись, просто превратиться в тлен.
На заре каждого нового дня, лишь только начнет распускаться Розовое Солнце, тысяча прекрасных юношей и дев спускаются в Долину Чайной Розы, чтобы наполнить там розовыми лепестками тысячи корзин. Тысяча женщин будут шить из них тысячи занавесов, протяженностью в пять рек, соединенных воедино. Над всеми распахнутыми окнами города — вздыхающие и колышущиеся розовые занавесы до пола, в которых так любит прятаться ветер.
Подушки, наполненные лепестками роз, нашептывают волшебные сны, и, проснувшись на заре, я спрашиваю себя: «Бодрствую ли я, или я сплю и вижу прекрасный сон?» И погружаясь на закате дня в сон, я задаю себе тот же вопрос.
Во дни цветения чайной розы над долиной и городом стелется неповторимый аромат, — такой густой, что превращается в огромные розовые облака, медленно и величественно плывущие по небу. В безветренную погоду их бывает так много, что они запутываются в ветвях деревьев, заплывают в открытые окна моих комнат. А когда они становятся слишком тяжелы для того, чтобы нести самих себя, они проливаются на землю дождем из розовой воды, заполняя бассейны, фонтаны, напитывая собою все пять рек...