Вывешиваю подборки по семь исторических анекдотов в раз. Лучшая с картинкой – в конце. В этот раз о нравах в высших сферах императорской России.
***
Герцогиня Бенигна Бирон была весьма обижена оспой и вообще на взгляд не могла назваться красивою, почему, сообразно женскому кокетству, старалась прикрывать своё безобразие белилами и румянами. Однажды, показывая свой портрет шуту Кульковскому, спросила его:
– Есть ли сходство?
– И очень большое, – отвечал Кульковский, – ибо портрет походит на вас более, нежели вы сами.
Такой ответ не понравился герцогине, и, по приказанию ее, дано было ему 50 палок.
***
Во время поездки Павла I в Казань статс-секретарем Нелединский сидел однажды в коляске его. Проезжая через какие-то обширные леса, Нелединский сказал государю:
– Вот первые представители лесов, которые далеко простираются за Урал.
– Очень поэтически сказано, – возразил с гневом государь, – но совершенно неуместно: изволь-ка сейчас выйти вон из коляски.
Объяснялось это тем, что было сказано во время французской революции, и слово «представитель», как и круглые шляпы, было в загоне у императора.
***
Однажды барона Дельвига, друга Пушкина и первого издателя «Литературной газеты», вызвал к себе начальник 3-го отделения Собственной Его величества канцелярии граф Бенкендорф. Не стесняясь в выражениях, он принялся выговаривать Дельвигу за помещение в газете одной либеральной статьи. Дельвиг, со свойственной ему невозмутимостью, спокойно ответил, что статья эта цензурой пропущена, и посему на основании закона отвечать должен цензор, а не издатель. Бенкендорф пришел в ярость и высказал мысль, незабвенную в веках:
– Законы у нас пишутся для подчинённых, а не для начальства, и вы не имеете права в объяснениях со мною ими оправдываться и на них ссылаться.
***
По какому-то ведомству высшее начальство представляло несколько раз чиновника Гаврюшкина то к повышению чином, то к денежной награде, то к кресту, и каждый раз император Александр I вымарывал его из списка. Между тем, чиновник ни по каким данным не мог быть особенно известен государю. Удивленный начальник наконец осмелился спросить у государя о причине неблаговоления его к этому чиновнику.
– Он пьяница, – отвечал государь.
– Помилуйте, ваше величество, я вижу его ежедневно, а иногда и по нескольку раз в течение дня; смею удостоверить, что он совершенно трезвого и добронравного поведения и очень усерден по службе; позвольте спросить, что могло дать вам о нём такое неблагоприятное и, смею сказать, несправедливое понятие.
– А вот что, – сказал государь: – одним летом в прогулках своих я почти всякий день проходил мимо дома, в котором у открытого окна был в клетке попугай. Он беспрестанно кричал: «Пришел Гаврюшкин – подайте водки».
***
Александр I приказал назначать солдатам развод в шинелях, если мороз сильнее 10 градусов. К коменданту Москвы П.П. Мартынову является плац-майор.
– А сколько сегодня градусов? – спрашивает комендант.
– 5 градусов.
– Развод без шинелей.
Но пока наступило время развода, погода подшутила. Мороз перешел роковую черту, государь рассердился и намылил коменданту голову.
Возвратясь домой, взбешенный Мартынов зовет плац-майора:
– Что вы это, милостивый государь, шутить со мною вздумали. Я с вами знаете, что сделаю? Я не позволю себя дурачить. Так 5 градусов было?
– Когда я докладывал Вашему Превосходительству, тогда термометр показывал...
– Термометр-то показывал, да вы-то соврали. Так, чтоб больше этого не было, извольте впредь являться ко мне с термометром. Я сам смотреть буду у себя в кабинете, а не то опять выйдет катавасия.
***
Николай II посетил Манеж, чтобы присутствовать на кавалерийских состязаниях офицеров. Его величество остался всем доволен, но от его внимания не ускользнуло, что на одном и том же месте Манежа все лошади словно чего-то пугаются. Командир поспешил разъяснить его величеству, что испуг лошадей происходит по той причине, что солнечные лучи, пробиваясь сквозь окна Манежа, образовали в одном месте на песке яркие блики.
– Закон природы, Ваше Величество, – добавил, словно в оправдание, офицер.
– Надо бы заранее посыпать это место свежим песком, – строго заметил его величество.
***
Однажды – уже после своей отставки – граф С.Ю. Витте узнал, что в Одессе собираются переименовать улицу его имени. В страшном волнении он прибежал к новому председателю Совета министров П.А. Столыпину, и стал просить немедленно дать распоряжение Одесскому городскому голове Пеликану этого не делать. Столыпин отказался: это дело городского самоуправления, сказал он, а не председателя правительства. Витте настаивал, просто умолял исполнить его просьбу, а когда Столыпин повторил, что это против его принципа, вдруг опустился на колени. Столыпин оставался твёрд. Витте поднялся, быстро, не прощаясь, пошёл к двери, но возле неё повернулся и, злобно взглянув на главу кабинета, сказал, что этого он ему никогда не простит. И в самом деле: едва не весь второй том своих мемуаров он посвятил издёвкам над Столыпиным, вроде такого: «Столыпин – человек ограниченный», «мало книжно образованный», «Столыпин посвящал очень много времени чтению чужих писем», «Столыпин всюду, чтобы иметь силу, сажает своих родичей».
***
Дмитрий КАЛЮЖНЫЙ.
Илл.: из Сети.
Канал «А мы и не знали»: статьи по Истории идей, Истории людей, и Истории вещей. Кликнув название канала, получите полный список. Здесь показываю три:
То, о чём банкиры помалкивают
Люди прошлого точно знали, что «Тот свет» существует
Когда-то деньги были не такие подлые