Художник и дизайнер Александр Коротич раскрывает свои творческие секреты и погружает нас в историю отечественной рок-культуры.
— Нет, это декорация к другому фильму,
Это декорация к цветному фильму,
А ты — актер в чёрно-белой ленте,
Ну что, вспомнил?
— Я помню всё. Но я вижу солнечный свет!
И. Кормильцев
Однажды Саша Пантыкин сказал мне: "Я после фестиваля много общаюсь с разными музыкантами, и знаешь кто произвёл на меня самое сильное впечатление? Белкин из Р-клуба. Помнишь? Мы с ним много говорили о музыке, и меня впечатлило, насколько он глубоко её чувствует!" Эта ненароком оброненная фраза означала начало серьёзных перемен. Зрелые профессионалы — Юра Богатиков и Саша Плясунов, которые обеспечили группе солидное звучание на первом альбоме, к сожалению, не могли дать ей развитие в будущем. Заменившие их ударник Владимир «Зема» Назимов, востроносый юноша, напоминавший растрёпанного воробья, и гитарист Егор (а по паспорту Игорь) Белкин не только повлияли на звук и образ группы, но и привнесли в неё «пышминский» провинциальный драйв. Верхняя Пышма, ближний пригород Свердловска, славилась своей фабрикой игрушек «Радуга», на которой изготавливались лучшие в СССР металлические машинки и волчки. Именно сюда, в клуб «Радуги», вскоре и перекочевала репетиционная база урфинджюсов.
Почти каждый день по окончании лекций я садился в автобус и как на работу катил в Пышму, чтобы насладиться звучанием новых песен и обсудить с Ильёй Кормильцевым сценический образ группы: свет, декорации и костюмы. По традиции каждая репетиция заканчивалась портвейном с бутербродами и танцами под Scorpions, Foreigner или Duran Duran. А иначе какой от этого всего кайф? Это же рок-н-ролл, детка!
Для записи нового материала был выбран звукозаписывающий цех Свердловской киностудии, где стояли многоканальные магнитофоны и были все остальные условия для создания нетленки. Нам с Олегом Раковичем очень нравилось тусоваться там, отслеживая магию процесса звукозаписи. Олег фотографировал, а я думал над оформлением альбома. В списке потенциальных названий альбома фигурировало более двух десятков слов и словосочетаний. Наиболее перспективным из них было название «Чёрный ящик».
«А сколько песен в альбоме?» — спросил как-то я у Пантыкина. «Пятнадцать». — «Точно?» — «Вроде бы да. А что?» — «Ну, так и надо назвать: «15!» — «Почему?» — удивился Пантыкин.
Удивление, с которым «дедушка уральского рока» посмотрел на меня, свидетельствовало о том, что до сего момента он не догадывался о существовании этой знаменитой игры. И пока Ракович с Кормильцевым не подтвердили, что такая игра действительно существует, он не воспринимал моё предложение всерьёз. Но уже в тот момент, когда я произнёс: «15», судьба оформления альбома была решена — квадрат игры идеально лёг на квадрат магнитофонной коробки.
В развитие темы были придуманы руки, которые перемещают фишки с названиями песен, и космос. С самого начала было очевидно, что это должен быть «двойник»! Двойник — не просто увеличенный размер альбома, это другое качество: признак творческой мощи и плодотворности группы.
Для «Пятнадчика» (изначально это прозвище связано с номиналом советской монеты в 15 коп., но, вследствии распространения в других регионах, к альбому пристала кличка "Пятнашки") был разработан уникальный дизайн, где при помощи корешка соединялись две коробки с катушками. Пришлось позаботиться об изображении на корешок и маркировке катушек буквами соответственно сторонам альбома, чтобы вся затея приобрела максимально «фирменный» вид.
Среди иллюстраций к песням есть одна примечательная: в космической черноте на чистом нотном листе лежат круглые очки Саши Пантыкина и карандаш. На этот образ меня вдохновила песня «Чего это стоило мне», не вошедшая в альбом, но ставшая навсегда гимном группы Урфин Джюс.
В чёрной коже, спокойной походкой,
Не глядя по сторонам,
Ступая уверенно через вселенную,
Он приближается к нам.
Как колодец с водою холодной
Стальной взгляд его глаз,
Словно урчание преисподней
Голос его ледяной.
И. Кормильцев «Homo Superior»
В отличие от "Путешествия", "Пятнадчик" стал маркером группы, продемонстрировав небывалое жанровое разнообразие музыкальных тем Пантыкина и поэтических провокаций Кормильцева. На мой взгляд историческая роль этого альбома для русского рока подобна великим британским двойникам вроде "The Lamb Lies Down in Broadway". Она заключается не только в том, что "мы тоже не пальцем деланы", а в том, что "мы можем и что-то совсем другое".
Распространение записи "Пятнадчика" оказалось весьма успешным, думаю, что и странный дизайн тут сыграл свою рекламную роль. Группу узнали как в столицах, так и на периферии. Сегодня знают творчество группы лишь узкий круг фанатов и специалистов, но название врезалось многим - прав оказался маркетолог Пантыкин, взяв для трамплина заглавие любимой детской сказки.
Если бы я о чём-то мечтал, по поводу этого альбома, так пожалуй о том, чтобы лучшие наши группы сделали кавер-клон этого альбома, как "у них" переиграли "Сержанта", "Дарк Сайд" и прочие культовые пластинки. Уж больно много в нём заложено плодотворных музыкальных идей. А о собственном "кавере кавера" этого альбома я расскажу в следующей главе.
(Продолжение следует).
Начало читайте здесь: "С роком 40 лет". Как появилась эта книга
Спасибо, что дочитали до конца. Не оставляйте без внимания: оцените пальцем, похвалите в комментариях, делитесь с друзьями в соцсетях - мне не жалко!
