Параллельно с рассказом о службе князя Андрея Толстой будет рассказывать о пути на войне Николая Ростова.
В доме Ростовых тоже говорят о войне, но совсем по-другому. Здесь волнуются за судьбу сына:
«— Да, ma chère, — сказал старый граф, обращаясь к гостье и указывая на своего Николая. — Вот его друг Борис произведён в офицеры, и он из дружбы не хочет отставать от него; бросает и университет, и меня, старика: идёт в военную службу, ma chère. A уж ему место в архиве было готово, и всё. Вот дружба-то? — сказал граф вопросительно…
— Совсем не из дружбы, — отвечал Николай, вспыхнув и отговариваясь, как будто от постыдного на него наклёпа. — Совсем не дружба, а просто чувствую призвание к военной службе».
«Как от постыдного наклёпа»… Не любят Ростовы громких фраз. Один раз, уже в 1812 году, воскликнет граф: «Только скажи государь, мы всем пожертвуем и ничего не пожалеем», - и ведь действительно так и будет. А потом добавит совсем просто: «Только скажи он слово, мы все пойдём… Мы не немцы какие-нибудь…» А Наташа даже обидится, когда её назовут патриоткой: «Совсем не патриотка, а просто… Вам всё смешно, а это совсем не шутка…»
И, думается, будет так потому, что подлинные патриоты, в отличие от людей вроде Берга, не будут о своём патриотизме говорить, а станут делать то, что нужно.
Николай идёт на войну. Идёт юнкером, не офицером. Идёт, всей душой поддерживая слова своего старшего спутника, полковника Шуберта: «Мы должны драться до послэ́днэ́й капли кров и умэ́р-р-рэ́т за своэго импэ́ратора, и тогда всэ́й будэ́т хорошо. А рассуждать как мо-о-ож-но,.. как мо-о-ожно менше», - дополнив его слова: «Я убежден, что русские должны умирать или побеждать», — причём, как пишет автор, «сам чувствуя, так же как и другие, после того как слово уже было сказано, что оно было слишком восторженно и напыщенно для настоящего случая и потому неловко».
А вот сама война для Николая окажется не совсем такой, как представлялась. Да, поначалу будет радостное ощущение жизни, символом которого станет его обмен приветствиями с хозяином-немцем: «Да здравствуют австрийцы! Да здравствуют русские! Ура император Александр!» - «И да здравствует весь свет!» («Хотя не было никакой причины к особенной радости ни для немца, вычищавшего свой коровник, ни для Ростова, ездившего со взводом за сеном, оба человека эти с счастливым восторгом и братскою любовью посмотрели друг на друга, потрясли головами в знак взаимной любви и, улыбаясь, разошлись»).
В это состояние любви к человечеству, правда, резким диссонансом ворвётся его стычка с вором Теляниным. Но затем война предстанет перед молодым человеком во всём своём безобразии – сначала при обстреле на Энском мосту, когда он почувствует страх смерти, особенно при виде прекрасной природы: «Как хорошо показалось небо, как голубо, спокойно и глубоко! Как ярко и торжественно опускающееся солнце! Как ласково-глянцевито блестела вода в далёком Дунае! И еще лучше были далёкие, голубеющие за Дунаем горы, монастырь, таинственные ущелья, залитые до макуш туманом сосновые леса… там тихо, счастливо… ”Hичего, ничего бы я не желал, ничего бы не желал, ежели бы я только был там, — думал Ростов, — Во мне одном и в этом солнце так много счастия, а тут… стоны, страдания, страх и эта неясность, эта поспешность… Вот опять кричат что-то, и опять все побежали куда-то назад, и я бегу с ними, и вот она, вот она, смерть, надо мной, вокруг меня… Мгновенье — и я никогда уже не увижу этого солнца, этой воды, этого ущелья…”» Все чувства выльются в его молитве: «Господи боже! Тот, кто там в этом небе, спаси, прости и защити меня!» И Толстой подчеркнёт естественность этого страха: «”Однако, кажется, никто не заметил”, — думал про себя Ростов. И действительно, никто ничего не заметил, потому что каждому было знакомо то чувство, которое испытал в первый раз необстрелянный юнкер».
А затем будет трагикомическое описание его первого боя – при Шёнграбене, когда сначала он лихо думает: «Поскорее, поскорее бы», «Ох, как я рубану его». А вот дальше удивительно точно показаны ощущения необстрелянного юноши, под которым убита лошадь, а сам он контужен (может быть, и сам автор когда-то это испытал?). Не понимая толком, что с ним произошло («Что же это? я не подвигаюсь? — Я упал, я убит…», . «Нет, я ранен, и лошадь убита», «Уже не дурное ли что-нибудь случилось со мной? Бывают ли такие случаи, и что надо делать в таких случаях?»), он сначала радуется, увидев бегущих к нему людей («Ну, вот и люди… Они мне помогут!»). А затем в ужасе осознаёт, что перед ним французы. «Он смотрел на приближавшихся французов, и, несмотря на то, что за секунду скакал только затем, чтобы настигнуть этих французов и изрубить их, близость их казалась ему теперь так ужасна, что он не верил своим глазам. “Кто они? Зачем они бегут? Неужели ко мне? Неужели ко мне они бегут? И зачем? Убить меня? Меня, кого так любят все?”» И – ярко выписанная картина: «Он схватил пистолет и, вместо того чтобы стрелять из него, бросил им в француза и побежал к кустам что было силы… с чувством зайца, убегающего от собак. Одно нераздельное чувство страха за свою молодую, счастливую жизнь владело всем его существом. Быстро перепрыгивая через межи, с тою стремительностью, с которою он бегал, играя в горелки, он летел по полю, изредка оборачивая свое бледное, доброе, молодое лицо, и холод ужаса пробегал по его спине».
Испугался… Но посмотрите, как описывает его автор, и оцените свои чувства. Есть ли презрение к струсившему Ростову? У меня, во всяком случае, нет. Мы улыбаемся, посмеиваемся, но по-доброму. Этот страх кажется таким естественным!
А дальше измученный Николай, которого приютят артиллеристы Тушина, будет перебирать всё случившееся с ним, вспоминать… «Он забылся на одну минуту, но в этот короткий промежуток забвения он видел во сне бесчисленное количество предметов: он видел свою мать и её большую белую руку, видел худенькие плечи Сони, глаза и смех Наташи, и Денисова с его голосом и усами, и Телянина, и всю свою историю с Теляниным и Богданычем». И придёт к горькому выводу: «Никому не нужен я! — думал Ростов. — Некому ни помочь, ни пожалеть. А был же и я когда-то дома, сильный, весёлый, любимый». И появится сомнение: «И зачем я пошёл сюда!»
Потом мы увидим Николая Ростова совершенно другим. Гусар и георгиевский кавалер, он, возможно, и вызывает упрёки, но только не в трусости. Но вот эти первые впечатления юного героя ещё больше подчеркнут мысль автора о неестественности, ненормальности войны…
Если статья понравилась, голосуйте и подписывайтесь на мой канал
"Оглавление" всех статей по "Войне и миру" здесь
Навигатор по всему каналу здесь