- Ну наконец-то, - сказал муж, когда всю страну вывели на карантин. — Всё тайное становится явным. Явным стал факт, без каких профессий не обойтись, а какие на фиг не сдались. Все эти ваши фитнесы-шмитнесы и спа-салоны. Индустрия, блин, жоповылизывания. В Африке дети с голоду мрут, а у них, видите ли, педикю-юр, обё-ёртывания, бьюти-боди, пилинги-пилатесы. С жиру беситесь. Куда конь с копытом, туда и рак с клешнёй. С этим самим рылом в калашный ряд...
У меня от обиды даже слёзы брызнули, я их украдкой утёрла. Я хотела сказать, что даже в войну, между боями, девчата хотели выглядеть красивыми. Подводили брови костровой и печной сажей, и вот уже простенькие бесцветные бровки превращались в роковые линии, изгибистые как тетива лука. До крови кусали губы, чтобы полыхали и выглядели пухлыми. Накручивали промытые щёлоком (водой, настоянной на золе), коротко стриженные (от вшей) волосы на «бигуди» из стреляных гильз. Входя в освобождённые деревни, просили у хозяек свиной нутряной, а лучше гусиный жир: наносить на потрескавшуюся нежную девичью кожу.
А моя бабушка служила в войну в банно-прачечном отряде, у неё руки до костей были стёрты, ну да бог с ними. Она рассказывала, как перед Новым Годом, по совету одной деревенской девушки, весь отряд дружно намешивал тот же жир с крупной серой солью — и втирал в лицо. Когда эту смесь смывали — получалась розовая бархатистая кожа. Узнаёте? Это же скраб «а-ля Великая Отечественная»!
Потому что люди даже в войну хотели нравиться и любить. Потому что в этой жизни всё во имя любви. И воевать пошли, чтобы на земле восторжествовала Любовь.
А ещё при каждой возможности на привалах доставалась гармонь, и бойцы то старательно кружились в вальсе, то отплясывали кто во что горазд. Это что касается «индустрии развлечений».
Но я посмотрела на мужа и промолчала. Мы разговаривали на разных языках.