Замполит крутнулся на каблуках и прошелся вдоль ряда столов, за которыми восседали курсанты нашего взвода. Его звонкий голос раздался прямо над моей головой:
– …А также законспектировать статью Ленина «Что делать?». Времени у вас три дня. Задание понятно? Сержанты проследят за его выполнением.
Меня, недавнего студента педагогического вуза, это задание не испугало, чего не скажешь о некоторых товарищах по военной службе.
Надо сказать, что речь идет о том периоде истории, когда работы Владимира Ильича Ленина изучались повально, в добровольно-принудительном порядке. Ведь каждый временной период имеет свои метки – какие-то характерные явления. Они проникают во все сферы жизни страны, пропитывают неповторимыми флюидами быт, социальные, политические институты, даже армию. Эта армейская история, свидетелем и участником которой я был, напоминает о такой важной примете советского времени, как поклонение вождю пролетариата.
Сомневаюсь, что сегодня любой школьник точно ответит, кто такой Ленин. Да что школьник! Люди университеты заканчивают и не могут сказать, кем был этот человек. Но это сегодня.
А в советское время воспитательный процесс в духе «ты – ленинец» начинался еще в детском саду. В школе каждый уважающий себя октябренок знал, что в центре его значка-звездочки – портрет маленького Володи Ульянова, а октябрятами детей зовут в честь Великой Октябрьской революции, которую организовал этот мальчик, когда вырос и стал тем самым «великим Лениным». Вместе с переходом в среднее звено школы ученик переходил и в разряд пионеров. К этому времени он был обязан усвоить, что «партия – наш рулевой», а три конца галстука символизируют единство трех поколений – пионеров, комсомольцев и коммунистов.
Так жизненный путь советского человека с момента рождения предопределялся основателем первого в мире социалистического государства. Иного пути, как «стать достойным продолжателем дела отцов», у него не было. Разве что – в маргиналы или во «враги народа».
Чаще, конечно, люди предпочитали шагать в ногу с коммунистической партией. И конспектировали труды вождя революции в школе, затем в средних, высших учебных заведениях и даже в армии. Да-да, в армии тоже! Ты мог разбирать и собирать автомат, как неповоротливый тюфяк, пытаться не с той стороны залезть в нутро танка или дремануть на посту – это могли простить строгие командиры. Но кровь из носа был обязан в своей жизни законспектировать несколько работ Ленина: без этого не мог зваться настоящим солдатом, а тем более защитником Родины.
Понимать это – понимали все, и защитниками считать себя хотелось. Только ленинские философствования переписывать несознательные элементы оказались не готовы. Потому каждый шел своим извилистым путем к согласованию несогласуемого. Так было и в тот раз, когда замполит велел курсантам взвода законспектировать статью вождя народа «Что делать?».
Я, как новоявленный боец и недавний студент, в тот же день отправился в войсковую библиотеку. По дороге представлял, как в затрепанном сборнике произведений Ленина найду нужную статью, не думая, быстро перенесу главные мысли в свою тетрадь – и свободен. Усмехнулся, вспомнив, что в институтских книгах эти самые главные мысли были подчеркнуты так, что куски текста, казалось, вот-вот вывалятся.
Надеясь на такую же халяву, попросил у библиотекаря сборник работ Ленина. И… поймал нежданчик: мне выдали девственно чистый том, в котором отдельные странички остались слипшимися с момента выхода книги из типографии.
Открыл я заданный текст, записал в конспект для политзанятий название «Что делать?» и задумался: а правда, что делать? По опыту знал, что большинство преподавателей не читают конспекты, важно само их наличие. Воодушевившись, перевернул несколько страниц и наугад ткнул ручкой в текст. «Свобода – великое слово, но под знаменем свободы…» Отлично! Свобода – то, чего не хватает в армейских буднях, подчиненных приказам.
И понеслось! Я переписал кусок текста таким размашистым почерком, при котором слово «революционер» в аккурат ложится на ширину страницы тетрадного листа. И, как оказалось позже, стал единственным солдатом, который хоть как-то причастился к ленинскому труду. Несколько собратьев по службе по-быстрому переписали мой конспект, остальные еще быстрее списали списанное у товарищей.
Тетради сдали все.
На следующем занятии замполит долго и напряженно сканировал наши лица. Взвод настороженно притих.
– Ну, и что будем делать, товарищи бойцы? – голос и тон офицера не предвещали ничего хорошего. – Предлагаю еще раз разобрать и законспектировать статью Владимира Ильича.
Такого поворота событий не ожидал никто. Самые смелые зароптали.
– А что ж вы покусились на великое! Ленинский заголовок не понравился? Решили что ваш «В чем дело?» будет получше? Вот я и хотел бы знать – в чем дело, бойцы?
Сослуживцы на этот краткий монолог отреагировали по-разному. Большинство неопределенно хмыкнули, не поняв, что все-таки не устроило замполита. Были даже такие, кто удивленно поводил вокруг глазами: у них, высоко в горах, про Ленина мог рассказать разве что дикий ветер. А кто-то рассмеялся, глядя на меня. Потому что я один в это время хохотал до коликов в животе, всхлипывал и похрюкивал, вспоминая лихорадочные переписывания моего конспекта, во время которых и превратилось ленинское «Что делать?» в солдатское «В чем дело?».
В общем, по словам замполита, наш взвод оказался не готовым идти в бой. И не отсутствие оружия было тому виной, а «глубокая политическая дремучесть». О ней да о новом заголовке для ленинской статьи еще долго рассказывали «деды» молодым бойцам, заворачивая историю, как в конфетную обертку, в солдатские домыслы и анекдоты.
Светлана ЛОКТЫШ
Понравился ли рассказ? И приходилось ли вам конспектировать работы Ленина?
Ставьте лайк: вам несложно – автору приятно. :)