Мне было пятнадцать. А больше ничего у меня не было. А хотелось всего. И сразу. А взять негде и нечем. Вот, с такими вводными я и вступил в этот возраст. В пятнадцать. Постойте, а может, тринадцать или четырнадцать? Точно не помню. Да это и не важно. Четырнадцать… Помню, были талоны. Больше ничего не помню. А как добыть всё и сразу? Украсть! Ну, конечно же. Или всё-таки попробовать найти работу? Да, сначала найти работу. В 1991 году она валялась под ногами вместе с грязью, новой бедностью, - уже не советской, но ещё не капиталистической, - и безысходность. Можно было работать, например, в ночном ларьке. Конечно, я отправился на Сенную и стал бродить среди лавок с гнилыми помидорами и уродливыми ларьками. Вокруг бродили бородатые неместные и чувствовали себя более местными, чем я. Повсюду ящики и гниль. Наконец, я подошёл к самому неместному-бородатому и, заикаясь тихим голосом пролепетал, что-то о вакансиях. «Пайдом за мной!» - скомандовал бородач и повёл меня по узким лабиринтам ларьков и ящиков. Как выяснилось, мы шли в его офис, которым оказался заколоченный наглухо фанерой старый ларёк, полный несегодняшних овощей.
-На кассе работать умеешь? – спросил бородач, подбоченясь волосатой рукой о ящик.
-Д-да… - соврал я.
-Тагда прихады завтри в дэвять вэчэра!
Я вернулся домой, поведал эту историю маме, а потом отпаивал её валокордином. С ночным ларьком не задалось.
-Вот, сказала мама и протянула мне газетное объявление.
«Требуются продавцы газеты «Московская застава»» - прочитал я.
Маме это занятие показалось менее бесперспективным, чем… В общем, я отправился на поиски счастья. Офис располагался в здании московского райсовета. Мне выдали кипу газет и выставили за дверь. Остаток дня я, провёл у входа в павильон станции метро «Электросила» и, заикаясь тихим голосом, подваливал к несчастным постсоветским прохожим с предложением купить свежий номер газеты «Московская застава». Как мне не наваляли одному богу известно. Домой я вернулся уставшим, растерянным и с кипой свежих, вернее уже несвежих, газет.
-Вот, - довольно сказала мама, - это другое дело!
На следующий день я предпринял маркетинговый ход. Я учёл печальный опыт предыдущего дня и решил переместиться в пригородную электричку. Теперь я проходил по вагонам и зачем-то предлагал, направляющимся в Лугу дачникам «Московскую заставу». Те нехотя отбивались от и без того неназойливого продавца. Иногда покупали. В какой-то момент в межвагонном пространстве меня нагнал некто и принялся перед моим лицом размахивать кулаками. Я не сразу понял, что он не доволен просроченной газетой. Оказалось, что мне выдали старые газеты. Домой я вернулся уставшим, растерянным и с кипой заметно постаревших газет и естественно без денег.
-Вот, - довольно сказала мама, - это другое дело! Зато цел и здоров!
На другой день я честно пришёл в офис «Московской заставы» и высыпал на стол заработанную мелочь. Мне выдали несколько копеек и выставили за дверь.
Домой я вернулся бодрым, весёлым, пустым и опустошённым.
-Так, - сказала мама, - и протянула мне очередное газетное объявление, где значилось: «Требуются рабочие на овощебазу». Здесь, надо заметить, это был знак. Мне сверху намекали, что деньги следует искать в торговле. Видимо, я это почувствовал и отправился на овощебазу в Предпортовую. Если вы смотрели фильм «Блондинка за углом», то вам легко будет представить коллектив, куда я, как главный герой фильма, попал. Длинные бесконечные бараки, автопогрузчик, паллеты с капустой и картофелем, запах гнили и… святая святых – подсобное помещение. Я открыл дверь и ахнул. За длинным столом сидела команда «своих» бывалых. Начальница, - её ни с кем не спутаешь, - и её свита. Стол был завален фруктами, овощами и соответствующим этим продуктам напитком. Я непроизвольно сглотнул слюну. Через полчаса я уже обдирал капустные листы и требовал всё новых и новых паллет. На меня смотрели с подозрением. Работал я как главный герой в фильме «Коммунист» - самоотверженно и бесплатно. Но тогда же во мне проявились низменные инстинкты. Видимо, гены или ещё что. Согрешил я, в общем. А кто бы не согрешил при виде огромного ящика почти бесхозной алычи? Я отсыпал небольшой пакет, перекинул через плечо, накинул сверху куртку и нагло прошёл через проходную. Был таков. Домой я вернулся бодрым, немного уставшим, но весьма довольным собой.
-Ну.., - развела руками мама, - молодец! Первый день работы и такой трофей. Вот это другое дело!
Но на базе то ли медлили с зарплатой, то ли вообще её не платили, не помню, но я там долго не задержался. И вот, я опять остался без работы. Пятнадцатилетний безработный. Здесь объявился мой друг Димка, который жил на Петроградке и хвастался своими криминальными победами. Они там с ребятами «кидали лохов». То у метро Петроградская, у ларьков, то на Каменном острове меж кустов. Димка рассказывал про дни зарплат у работяг, которые в подпитии «никакие» и лёгкая добыча, то про «мелких», которым родители дали на жвачку… Рассказывал, аж скулы сводило от несметных богатств и лёгкой наживы. И я решил попробовать. Димка меня учил: стоишь у выхода из метро и ждёшь подходящего клиента. Клиент должен быть пьяный, но прилично одет. Явно получил зарплату и отметил уже. Не удержался, значит слабохарактерный, и как следствие мягкотелый. Ты паси его, проводи до безлюдного места, затем потряси. Они обычно ничего не соображают в такие моменты. По карманам пошарь быстро и смывайся! Что-нибудь, да найдёшь!
Я вдохновился и одним из вечеров отправился на охоту к ближайшему метро «Проспект ветеранов». Стоял долго, высматривал, искал подходящего «клиента». Было несколько подходящих, но я не решался. Вечерело. И вот, появился он. Невысокий, плотный, кожаная куртка. Качается... Точно, мой клиент. Он, казалось, еле держался на ногах. Выйдя из метро, он медленно и неуверенно побрёл к кустам. Я за ним. Сердце колотилось как старый советский холодильник, но я не отступал. Я крался как волк по следам жертвы. И вот, мой спутник присел на скамейку. Устал. Он сел и уставился в землю. Я молча подошёл и встал как вкопанный. Я понимал, что почти перешёл грань, за которой пропасть. И вообще, это не моё и мне это не нужно. Зачем я здесь, чёрт возьми? Дома мама, ужин, бабушка… А я плетусь за пьяным несчастным и несчастный уже я. Тут мой товарищ поднял голову и спросил: чего тебе?
-Ничего… Деньги.
Здесь пьяный не то, что протрезвел, а как бы ожил. Он нагло раскинулся на скамейке и стал ухмыляться. При этом правую руку сжал в кулак.
-Ну, давай, подойди поближе, обыщи…
Мужик лет сорока, сорока пяти в кожаной куртке продолжал ухмыляться мне в глаза. Я медленно подкрался и принялся ощупывать карманы. Моё лицо почти вплотную приблизилось к его. Но я старался не смотреть ему в глаза. Зато не сводил глаз с его сжатого как пружина кулака. Ничего не нашёл. У него ничего не было. Ключи, мелочь, троллейбусный билет… А он всё улыбался и сжимал, как курок свой кулак, который в любое мгновение мог и хотел выстрелить. Я медленно отодвинулся.
-Ну, что, нашёл, что-нибудь?..
Я медленно, спиной попятился назад, а он так и продолжал сидеть и улыбаться, сжимая кулак.
Я шёл мимо метро, ларьков, бедных убогих людей. Было уже темно и сильно за вечер. Дома я заперся в комнате. Ужинать не стал. Мама привыкла к моим выходкам и не придала этому значения. Ну, заперся и заперся. Я сидел в своей крохотной комнатке в «хруще» и смотрел куда-то за занавеску, где определённо была луна. Она освещала улыбающееся в морщинках лицо этого бродяги на скамейке. Кто он такой?.. Я дрожал и всё думал о нём.
Через некоторое время мама устроила меня к своему знакомому доктору, с которым работала. Тот помимо врачебной практики занимался ремонтом квартир для первых советских официальных и не очень богатых, и ему требовались помощники. Мама была довольна. «Вот, это совсем другое дело», - сказала она. «И при деле будешь и здоров».