Украинский город жил своей жизнью. Бушевала весна и цвели каштаны. Девушки сменили сапоги на туфельки. В их ярких платьях что-то было от бабочек. Молодые мамы степенно и бережно катили коляски с младенцами. Проплывали мимо разноцветные паруса рубах молодых ребят. А камуфляжная форма военных напоминала: в стране неспокойно. Скоро запахнет порохом гибридной войны. ...
День клонился к закату. Жара сменялась прохладой. Белые кучевые облака окрашивались в розовое.
Пожилая супружеская пара шла по аллее. Старушка придерживала супруга за локоть. У него- седина, морщины и ордена на аккуратном, отглаженном, уже не новом костюме в серую полоску. Шел он медленно, опираясь на суковатую палку. Может, давал знать перенесенный инсульт или инфаркт. А может, досаждали застарелые недуги, оставшиеся от войны.
Проходивший мимо парень был немного «под мухой». Может, где-то, по случаю, опрокинул самую малость. Мало ли что, выходной. Всяко бывает. Не возбраняется.
" Что, дед, вот надел награды, идешь, а на них плюют?».
" Да"- горестно согласился мужчина.
И в этом «да» прозвучали и обида, и удивление, и горечь.
Его возраст клонился к закату. Сияющие ордена и медали возвращали в прошлое, в неуемную молодость, в военное лихолетье. Во времена, когда жизнь балансировала словно на лезвии бритвы. Как у Твардовского:
- Кому память, кому слава,
- Кому темная вода.
- Ни приметы, ни следа....
Прошедший горнило войны никак не мог понять, как же так, что он, и сотни таких как он, завоевавшие победу, сегодня вроде как никому не нужны, незаслуженно забыты. Обида, недоумение входили в душу. Получается, что жизнь вроде как зря прожил. Зря ходил в атаки. Зря дошел до Берлина.
Переписывается история. Нивелируется роль Победы в Великой отечественной...
«Плюют,- продолжал парень, - а я им морды бью. Потому что по- другому нельзя. Не доходит до них по- другому».
И он выразительно повертел пальцем у виска.
Парень спешил – в конце аллеи к остановке подкатывал троллейбус. Парень побежал и в аккурат успел. Дверь сразу закрылась за ним, как только он запрыгнул в салон.
Мужчина поднял ладонь. То ли заслонился от ослепивших лучей закатного солнца.
Или смахнул с лица налетевшую паутинку.
А может, вытер непрошеную слезу, которая прорезала еще одну морщину на его лице.