ПОДУМАЕМ ВМЕСТЕ О НЕНАВИСТИ И МЕСТИ
Здравствуйте, морские друзья, давненько с вами не беседовал я. Дел навалилась такая гора, такая кругом кипела жара, что не мог я найти ни дня, ни часа, чтобы с дружками-корешками повстречаться.
Да вы сами поймете — объяснять не надо: был я, ребята, у Ленинграда. Своими глазами видел я, братцы, как сражаются ленинградцы. Видел я ужасы ленинградской блокады, видел, как на улицах падают снаряды, как рвутся бомбы на тротуарах, бьют и калечат малых и старых. Видел умирающих с голодухи ребят, видел такое, что лишь вспомнишь — аж зубы скрипят!
А теперь над Ленинградом больше небо не хмурится, дождались мы праздника на ленинградской улице. На сотни километров вокруг Ленинграда очищена земля от фашистского гада, преследуя немцев по пятам, идем мы по освобожденным местам.
И с каждым часом, с каждым шагом вперед лютая ненависть наша растет. Болью и гневом наполняется сердце, когда видишь черные немецкие зверства. Дворцы и музеи — гордость страны — фашистами взорваны и сожжены. Здесь каждый камень грозит им расплатою. Что они делали звери проклятые! Как над людьми глумились бешено, сколько невинных застрелено, повешено! Сколько слез! А крови-то, крови-то, сколько крови невинной пролито!
Не один Ленинград — где ни взглянешь, подряд — всюду немцы свои злодеяния творят...
Никогда не забуду, как в дымящейся мгле нашли мы два трупа в отбитом селе. То были два замученных советских моряка... Что творила над ними фашистов рука!
Схватили их ранеными, без сил, фашистский начальник их допросил. Но наши молчали. И вот палачи их стали терзать: «Отвечай! Не молчи!». Им руки ломали, их кололи штыки, но стойко держались моряки, лишь одно отвечая чудищам вражьим: «Мучайте нас — ничего мы не скажем! Да здравствует Родина, да здравствует Сталин!». Фашисты допрашивать их перестали и, видя, что добиться ничего не смогли, облили их горючим и подожгли.
И вот среди пепла сожженной халупы лежат на земле два истерзанных трупа. Их мертвые очи дают нам приказ: «Товарищи, братья! Мстите за нас!».
Да будет слава навеки незыблема — краснофлотца Иващенко и лейтенанта Рыбнева. Да будет с немцем расчет беспощаден — раздавим всю стаю фашистских гадин!
Нет меры черным делам фашистским. Я помню трупы под Новороссийском. Шесть раненых моряков, что попали к ним в руки, предали фашисты свирепой муке. Чего не придумано палачом! Перебивали кости гаечным ключом, кололи, жгли, душили канатом... Не будет пощады фашистам проклятым!
Без страха, без жалости, без пощады раздавим навеки фашистского гада.
Русский народ добр от природы, добродушнее нас нет на свете народа. Разозлить нас стоит большого труда, но уж если мы разозлимся — беда! Тогда уже нет для нас остановки — ни танки, ни рвы, ни штыки, ни винтовки — ничто нас не сдержит, как двинем лавиной, чтобы мстить за потоки крови невинной.
А нынче русские люди разгневались, и ярким накалом пылает их ненависть. Но в гневе мы не теряем разума, твердо стоят наш прицел и азимут. В том-то и сила нашей ненависти, чтобы меткие пушки по цели верней навести.
В немецкой бессмысленной свирепости нет настоящей силы и крепости. А нашего гнева кипучая лава стынет крепче стального сплава. Мести огнем злодеяние выжжется — армия мстителей к западу движется!
И в рядах миллионов бойцов, несущих немцам расплату, краснофлотские чернеют бушлаты. На суше, на море и взмыв в небеса, громим по-моряцки фашистского пса.
Да будет наша священная месть! Да славится наша ненависть! Да грянет грозная наша победа!
Вот, братцы, какая у меня нынче беседа. Потому что сердце от гневных слез немеет, а плакать отроду я не умею. И жить буду, вовек не заплакав!
Всегдашний друг ваш Савелий ПОЛУБАКОВ (1944)