Отношение к иностранным самозванцам у нас в России похоже, наверное, на отношение голландцев к заграничному сыру и тюльпанам. Что простите? Какие такие ваши «самозванцы»? Сядьте-ка поудобнее, я сейчас вам мой дорогой французский/американский/испанский друг о наших гавриках расскажу, любо- дорого, любые сорта и разного калибра. Даже люди не очень сведущие в отечественной истории знают о наших самозванцах – от сострясателей государства Гришке Отрепьеве и Емельяне Пугачеве до малахольных, ущербных дамочек вроде княжны Таракановой и лжеАнастасии.
Так что весь значительный пласт о истории самозванничества на Западе проходит мимо нашей широкой публике. Не популярны у нас истории о претендентах на имя Людовика VII (на Западе просто горы трудов), чуть-чуть слышали о ЛжеСебастьяне, и те кто читал Мориса Дрюона вспомнят при некотором усилии о Иоанне Посмертном, одна из сюжетных линий «Проклятых королей» повествовала об этом случае – надо сказать жутко наивная подача для сегодняшних дней.
Но между тем попадаются вполне интересные загадки, особенно если так и не выяснено до конца – а самозванец ли это? То есть факт того, что претендент лгал не доказан со 100 % точностью, как это было, например, с лжеАнастасией или с дурочкой Таракановой, более того судя по всему, с высокой долей вероятности, «самозванец» и есть тот за кого себя выдает.
Именно такой «самозванкой», лучше все же называть ее претенденткой, была Мария Стелла-Петронилла, в девичестве Кьяпинни, леди Ньюборо и по второму мужу Унгерн-Штернберг. В нашей печати, в том числе и дореволюционной, информация о ней мизерная – словарь Брокгауза и Ефрона посвящает ей пару строк и безапелляционно называет «авантюристкой», книг и статей на русском языке нет, замечательное произведение Робера Амбелена «Преступления и секреты государства», где есть подробный разбор «дела Кьяпинни» так и не переведено с французского на русский.
Мария Стелла в 1830 году выступила с громким заявлением о том, что именно она является родным ребенком и первенцем Луи-Филиппа-Жозефа Орлеанского, Герцога Эгалите, которого не спасло от революционного эшафорта, то что он предал короля и голосовал за его казнь, и Марии-Аделаиды Бурбон. Мария Стелла рожденная, как она считала, в семье простого итальянского констебля Лоренцо Кьяпинни из деревни Мондильяна, довольно удачно выходит замуж за английского барона, с которым уезжает в Уэльс, рожает двух детей, а после смерти мужа вторично удачно выходит замуж за русского подданного Унгерна-Штернберга (здесь необходимо заметить, что Википедия, в соответствующей статье о леди Ньюборо, называет этого Унгерна-Штернберга русским графом, что неверно, так как графами одна из линий этого известного баронского рода, стали лишь в 1874 году. Кроме этого, примечательно, что имя этого «графа» не известно) в 1821 году получила от умирающего Лоренцо странное письмо.
Лоренцо на смертном одре признался Марии Стелле, что она не его дочь – 16 апреля 1173 он отдал своего сына-младенца знатной французской паре, за денежное вознаграждение и взамен принял от них их девочку, которую и нарек своей дочерью. Имен знатной пары Лоренцо не знал… Мария Стелла взялась за расследование и первым ее успехом (в 1824 году) стал доказанный в суде города Фаэнца факт того, что она не была дочерью Лоренцо, а некоего знатного господина – и с этим не спорят даже противники версии Марии. Остается наиважнейшей вопрос - кого именно. Французский историк Морис Витрак, выступивший с опровержением версии Марии Стелле определил ее отца как Карло Баттальини Римини, и дело дескать даже не в подмене ребенка, а просто в сокрытии в чужой семье незаконнорожденной дочери.
Слабыми звеньями в книге Витрака (1907) является то, что во-первых, Римини умер в 1796 году, не оставив вообще никаких потомков и наследников. Чисто логически уже теряется смысл скрывать незаконную дочь, более того, никто бы не осудил Римини за передачу имени и наследства родной дочери пусть и незаконнорожденной, коли уж других детей нет, это вполне себе практиковалось. Но Римини скончался не пытаясь открыть свое отцовство. Во-вторых, Морис Витрак обосновывает алиби герцогской четы некими неопубликованными документами из Национального Архива Франции – дескать, не могли они быть в апреле 1773 в итальянской деревушке, а были в Париже.
Смущает это слово «неопубликованые»… А что, собственно, скрывать? Пребывания дальних родственников короля на самом заурядном приеме, где им и положено быть, почему же они не публикуются? И они не опубликованы до сих пор? Да их же следовало опубликовать еще самому Луи-Филиппу, когда только были озвучены претензии Марии Стеллы… вот только если в этих документах есть свидетельство, что герцогская чета отсутствовала, то их сокрытие государством вполне себе обоснованно. А ссылка Витрака на масонскую ложу где в начале апреля неотлучно пребывал Филипп Эгалите, и кстати, был в ней Великим магистром, ну, право слово смехотворна – масоны сор из избы не выносят, а уж коли дело касается самих магистров...
Продолжение следует...