Я слышу стук. Снова. Мой малыш всё не угомонится, видимо, мало кормил. Снимаю покрывало и с улыбкой спрашиваю:
- Икум, доволен ли ты своим отцом?
Пухленький жмётся при виде чудовища, нехотя протягивая ручку к выходу. Помню я, помню, как подобрал его... Сажусь на один уровень с ним и раскрываю свои внутренности:
- Когда были разногласия между людьми, многие дети оказались выброшены за борт. За борт любви. Ты был одним из таких. Я не хотел брать ответственность, мне не нужна была обуза...
Меня перекашивает и наружу вылезает Дирис:
- Но я поду-у-умал... Как жаль оставлять такого малыша, такую сладость, я жуть как люблю малышей! Ой, вернее, кушать! Видал экспонаты?! Это мы вместе работаем, я благодарен себе и ему, что нас соединила жизнь, что я не остался умирать, что меня не бросили в прошлом... Понимаешь, Икум... Ты всё понимаешь - моя улыбка достигает ушей, а зубы упускают капли слюней. - Весь мир на этом построен! Если бы не было цепочки, не было бы и тебя! Иначе, как бы люди стали идолами для самих себя?! Вся суть в том, что не наша вина, не твоя вина, что ты не сможешь играть с друзьями в прятки, учиться, как все, быть как все! Не твоя вина, не наша, а их...
Мой остроконечный палец проникает в пустой прямоугольник клетки между звеньями, уткнувшись в его левую половину груди, в сердце.
- Твоё начало. Родители. Я вижу по твоим кровоточащим глазам, что понимаешь.
Лорон просыпается и притесняет Дириса, они борятся внутри. Я не знаю, что происходит...
- Твоё море тебе по колено, мальчик. Ты сильный, никто тебе не даст больше силы, чем я.
Лапы хватают клетку и пугают светлый разум, затем щелкнув, впускают в помещение человека. Заталкивают, связанного везде, где его проявление могло бы мне мешать. Дирис оборачивается к нему и схватив за голову, ставит на колени:
- Скажи, мальчик! Почему я должен его отпустить?! У него семья?! Жена?! Дети?! Такие же слабаки, как ты?! Скажи!
Я слышу рёв, чувства, сжатые зубами, не имеющие выхода и возможности его когда-то найти.
- Не слышу! Боишься за свою жизнь?! Или за его?!
Моё изуродованное намерениями лицо приблизилось к нему, как монстр в ночных кошмарах. Его взгляд скользил от моих глаз к руке, которой я забиваю круглый гвоздь в пол. Воздух колышется с каждым ударом, пропуская мимо себя капли крови, разлетающиеся, словно слухи после чьей-то смерти.
- Х... Х-х-х-х-х-х-х... - пытается выдавить из себя заключенный.
- Следующий.
Входит мужчина, он явно не в себе. За ним целая очередь на улице, наверняка, мой кролик увидел.
- Итак, что же ты решишь? Решишься выдавить это?!
- Хватит! - смело выдавил из себя храбрец, наверное, в защиту грешника.
Я самодовольно улыбаюсь. От толчка у стоящего передо мной ломаются колени, а затем и всё остальное. Он задыхается в собственном отвращении, не замечая своего спасения. В мою руку отдается молот, желающий питаться полноценно. Лорон уступает место Дирису, сдавшись окончательно.
- Икум, золотце, ты доволен? Ты доволен?!
В мои руки опускается кирка, тупая и ржавая. Открыв дверь, зло затаскивает нового и пытается заточить инструмент, смягчая его в то свежих, то сгнивших продуктах производства.
- Ты доволен?! - эти слова сопровождают каждый удар, непрерывно, с увеличивающейся частотой. - Икум! Икум! Икум!
Дирис смотрел на него и улыбался, не обращая внимания на весь ад, что здесь творился. Скоро всё пространство будет заполонено ими, а кирка станет золотом. Он знал, что Икум любит это, знал, что дитятку нравится. Сквозь море крови, которое ему по колено.