Пока что в большинстве случаев альтернативное образование в наших широтах имеет две черты: сервильность и холопство. Школы с труднопроизносимыми названиями, которые наивные и малообразованные мамы не умеют правильно выговорить, предоставляют незрелым расторможенным детям полную свободу самовыражения.
Если учащийся не в состоянии сидеть, то пусть лежит. Если он в прыжке случайно изобразит закорючку, отдаленно напоминающую сердечко, то его будут везде показывать как гения. Главное – это позитив. К двенадцати годам он едва знает буквы и не всегда способен самостоятельно завязать шнурки. Зато он растет "позитивным" и "креативным", хотя не может назвать ни одной книги или писателя и не представляет при этом, какие реки и каналы текут в его родном городе – до школы и обратно его возят на машине.
В школах с "креативным индивидуальным подходом" оказываются вовсе не гении и отличники, а те, с кем не справляются родители, уставшие от постоянных нареканий в адрес чада в обычной школе. В этих заведениях ученику позволено ничего не делать на законном основании, зато материнский досуг педагог не нарушит: заплатил – имеешь право. Здесь ему и ботинки зашнуруют, и тетрадочку под нос сунут. Взрослые воспринимаются как обслуживающий персонал, и этому способствует весь уклад заведений. Главными качествами становятся не квалификация и профессионализм, а стрессоустойчивость, лояльность и услужливость.
Четыре преподавательницы русского языка решили поучиться в нашей выездной группе. Они работали в "креативных" детоцентричных заведениях, где главным бонусом заявлены индивидуальные занятия с каждым учеником. Низкий уровень грамотности и косность учительниц предпенсионного возраста поразили не меньше, чем халатность недорослей с Рублевки. Лишь одна из них смогла закончить обучение, а трое сошли с дистанции: учеба давалась им с огромным трудом, особенно пунктуация. Среди учащихся группы, состоящей из неуспевающих школьников, дамы оказались самыми проблемными.