Пересматриваю дневниковые записи, сравниваю с теперешнем временем и понимаю, что февраль уже который год - самое сложное время для меня. И в Москве зима давалась мне с трудом, и в Цюрихе первые месяцы были сложные. Живя в Москве зимой я мечтала переехать на Кипр, в лето, туда, где солнце, море, мандариновые деревья и легкий бриз в окошко. Может быть когда-нибудь я выложу ту свою фантазию о Кипре, красиво получилось :) Мы переехали в Цюрих из Москвы зимой и не особо почувствовали разницу в погоде. Да, температура выше московской, в тот год была где-то около нуля, то дождь, то снег. И ветер! Продувал насквозь, я постоянно мерзла, даже не мерзла, а зябла. Потом уж поняла, что это оттого, что на улице очень влажно было.
Но самой большой сложностью оказался начисто сломанный режим Валентина. Оно и понятно: переезд, стресс, новые впечатления, у родителей тоже стресс. Вот и результат: Валентин мог проснуться в 11-12 дня, отказываться гулять, то спать, то не спать днем, а в ночной сон вообще уходил порой в 3-4 ночи. Иногда спал днем 4-5 часов, а иногда не спал вовсе. Если он засыпал, я не могла заставить себя его разбудить. Я только безмерно дорожила этими минутами тишины, счастья, возможности полистать Интернеты, с кем-то попереписываться, почитать книжку или в конце концов просто самой поспать! Из письма подруге того времени: «Режим плавающий: то встает в 10, то один раз встал в 7.30, я обрадовалась, думала, ну вот он шанс режим устаканить! Ан нет: дневной сон затянулся на 5,5 часов, поэтому ночью он спать пошел опять только ближе к часу... А на следующий день днем спал 1,5 часа. Вот как что-то планировать? У меня ощущение, что я полудохлая рыба, а Валентин меня за хвост взял и долбасит то по полу, то по стене - примерно так нас мотает по режиму…» Но постепенно я взяла за правило гулять дважды в день минимум час-полтора, и стало получше: к полуночи мы уже стабильно укладывались спать.
Зато дома развлекались: лепили из пластилина, рисовали, делали из картонных коробок и бумаги машинки и поезда. Еще в КрайсБюро, пока оформляли документы, я взяла листовку про интеграционные курсы для женщин про жизнь в Цюрихе. Очень хотела на них пойти, даже зарегистрировалась. Они начинались в марте и там был организован присмотр за детьми. Но режим… Надо было раз в неделю ездить в центр города к полдевятого утра. Обсудили с Димой, решили, что это будет слишком сильным стрессом для Валентина, и я на эти курсы не пошла. Но зато у меня осталась брошюрка с картинками Цюриха. Мы их с Валентином вырезали и сделали бумажную железную дорогу по Цюриху с картонным поездом. Валентину нравилось играть с этим поездом, мы рассказывали истории про путешествия по городу, и он с легкостью комментировал поездку:
- Фраумюнстер! Гроссмюнстер! Переезжаем через Лиммат! Заезжаем в туннель!
Самодельные машинки, поезда и автобусы раскрашивали, пририсовывая пассажиров. Обязательно каждого со своей историей. А на задней площадке одного из автобусов я нарисовала семью.
Дима придумал рассказик, а Валентин потом слово-в-слово пересказывал:
- Здесь папа, строгий такой, с усами, как из 70-х. И малышок, он с рюкзачком, они едут в школу. А тут мама смотрит в окно: «А! Какие там босоножки! Вы бы видели!!!»
Это я накануне разведала магазинчик карнавальных костюмов и просто влюбилась в тамошние босоножки.
Однажды днем объясняла Валентину, что какие-то вещи - телевизор, видеомагнитофон, DVD-плейер - в квартире не наши, и трогать их нельзя. «Это не твои, не мамины, не папины, это - тети Симоны. Их трогать нельзя». Вечером папа пришел с работы, ужинаем. Валентин ел макароны, вспомнил это, рассказывал папе, я подтвердила. У Валентина грустное выражение лица, а потом он так с отчаянием в голосе, громко: «Макароны наши!!!» Бедняга, крик души… Успокоили, макароны наши.
А Дима вышел на работу. Ох, как я радовалась, как гордилась им! Первые недели - адаптационные, посвящены оформлению документов, выбору пенсионной программы (это обязательно), страховкам, счетам. Новичков называют Noogler, и во второй рабочий день им выдают кепку-вертолет.
Эта кепка очень понравилась Валентину, он с удовольствием играл с ней, дул на вертолет, надевал и бегал в ней, чтобы лопасти крутились. Нуглеров объединяют в команды и дают им какой-нибудь проект, чтобы они плавно входили в работу. Спустя неделю Дима уже со многими познакомился, помимо Noogler’овского проекта уже получал «боевые» задачи в своей настоящей команде. Все, что касается реальных задач - конфиденциально, поскольку проект не анонсирован. Зато рассказывал то, что действительно было мне интересно: какие люди, кто откуда приехал, кого как зовут, как выглядят, как говорят, у кого жены, семьи, дети. Очень мало швейцарцев работает в Google, в основном приезжие: индусы, китайцы, поляки, венгры, немцы, шведы, был даже один из Австралии. Много русских и украинцев. Помню, как Дима замолкал на полуслове, когда разговор касался рабочих моментов, названия проекта, названий каких-то инструментов, а у меня глаза разгорались любопытством, и я всё спрашивала: «Ну, ну??», а он: «Нельзя. Секрет». А у меня было ощущение, что я замужем за тайным агентом или супергероем каким: секретики-секретики, все конфиденциально, говорят по-английски, переехали в нейтральную Швейцарию… Ах!