Я увидела модель их бытия на одном большом лайнере. Прошли годы, а корабль плывет по-прежнему...
Однажды дочка спросила – в каком возрасте я почувствовала себя взрослой. Подумала и сказала:
- В 32 года.
Я ошибалась. Польстила себе, любимой. Зрелость приходит к человеку гораздо позже.
Интернет был совсем не развит, прочитать, что это такое круиз по Вирджинским и Карибским островам, я могла разве что в Большой Советской энциклопедии. Но фото круизного лайнера на рекламном проспекте произвело впечатление и на друзей, и на недоброжелателей.
Это был какой-то сон золотой...
***
На сотрудницу американского посольства фото, видимо, тоже произвело впечатление. Пролистав внушительную пачку документов с конвертами, вкладышами и билетами, она отправила меня от своей стойки долгим презрительным взглядом.
Когда вечером я обнаружила в паспорте цифру 1 под графой «entries» (количество въездов в ее недосягаемую для мира страну), изменилось выражение лица у несчастного представителя турагентства с нашей стороны. Ему пришлось всего-то поменять дату вылета на авиабилете «Москва-Париж-Майами», а мне следующим утром – снова стоять напротив иноземной властительницы судеб.
«Куда вы все лезете?» – говорили мне ее сжатые губы, а руки снова листали книжечки с описанием двух круизов. Двух! Подряд. Из ее дорогого во всех отношениях Майами.
Вечером я получила паспорт, где вместо единички стояла цифра 2. И вспотевший от ужаса русский турагент, наконец, запихнул меня в самолет.
Эстафету заочно приняла наша бывшая соотечественница, готовившая эту поездку в своем нью-йоркском офисе. Сначала в аэропорту Майами меня удивил рослый афроамериканец, который сразу показал куда полетит мой чемодан вместо багажника авто, если я не дам ему за переноску какую-то жалкую пятерку. (Растопыренную ладонь легко понять без слов. Отнять багаж, уже крепко стиснутый другой рукой, было нереально.) Густо покраснев, я спрятала отвергнутый доллар.
И вскоре оказалась в темном душном накопителе пассажиров круизных лайнеров, где моего брата и сестры оказалось столько, что я со всей остротой ощутила атмосферу иммигрантского острова слез – Эллис Айленд.
Но совсем не ожидала, что и мне придется их пролить. Ведь у меня в руках было два волшебных пропуска в райские кущи.
Один из них равнодушно предложил выбросить в стоящий рядом мусорный бак первый же служащий. Ответить на мои всплескивания ручонками он не спешил, как, впрочем, и его товарищи, осуществлявшие посадку на борт. Несколько часов я в недоумении металась по помещению, пытаясь договориться о звонке в Москву или Нью-Йорк, поскольку эпоха была до-мобильная.
Анне из Нью-Йорка утешить меня было нечем.
– У тебя два въезда в Штаты. Один ты уже использовала. Другой закроют, когда ты сойдешь с лайнера после первого круиза. И всё – гуд бай, Америка...
Часа два мы обе пытались предложить служащим просто оставить меня на борту – ведь во второй круиз отправится тот же лайнер.
– Это противоречит нашим правилам, мисс, – с той же безразличной миной ответили мне и тут же на моих глазах аннулировали мечту о Вирджинских островах. Сначала я должна была отправиться туда, но компания поменяла географию круизов из-за мощного урагана, который только что чуть не снес все Карибы и Майами в придачу.
В какой-то момент я пожалела, что последний он все-таки пощадил.
***
Каюта была прекрасная, милый азиатский мальчик, встретивший меня искренней улыбкой, с какой до этого момента встречаться не приходилось, стал мне родным с первой минуты.
Каждый день он радовал меня, как умел:
А я одаривала его сладкими сувенирами из России.
Обеденные столы были строго расписаны. За мой были предусмотрительно посажены, кроме Джона и Мэри, единственные русскоговорящие туристы на борту – Боря и Минна из Бруклина. Американская пара была улыбчива, но молчалива. Наши бывшие были мне искренне рады. Я оказалась чрезвычайно востребованной персоной, поскольку Родину они покинули давно.
В первую очередь их интересовала не политика, но цены. Абсолютно на всё. И тут мы уперлись в тупик. Как перевести миллионы рублей (такие у нас тогда были ценники) в доллары, я не очень понимала.
Борис тут же нашел выход:
- А сколько это будет банок кока-колы?
Эта единица измерения оказалась удобной для всех. Она мне здорово пригодится, когда начнем издавать газету в Нью-Йорке. Продукты я измеряла банках, лекарства в клизмах. Иллюстрации были потрясающие.
***
Бассейны, салоны красоты и прочие радости влекли русскоязычных, по известным причинам не очень. Мы просто побродили по кораблю, попутно исследовав бесчисленное количество бутиков.
Вечером встретились на шоу в концертном зале лайнера.
К моему изумлению, оно оказалось не бесплатным. Но я была в начале пути. И позволила себе купить билет.
Шутки ниже пояса, которые приходилось наблюдать в вестибюлях дешевых европейских отелей на сеансах анимации, вызывали у американской публики громкий безудержный смех,что вызвало мое искреннее недоумение.
- Вот ты не понимаешь, - тут же объяснил мне ситуацию Боря. – Люди заплатили за билеты 25 долларов. И они будут смеяться, пока не насмеются на эту сумму.
До таких высот восприятия зрелищ мне предстояло еще опуститься. И с этого дня я стала гораздо внимательнее изучать афиши.
Поскольку журналистская неугомонность не позволяла долго рассматривать лайнер с пятизвездочного фасада, я спустилась по лестницам неведомо куда. Мое славянское лицо не осталось без внимания колоритной пары местных аниматоров. Немолодая пара бывших цирковых, болгарин и русская, с радостью взяли меня в оборот. Я увидела их лилипутскую каюту в трюме, без окон с узкой дверью, где помещались на койках в три этажа шесть человек обслуживающего персонала. Услышала рассказ о безразмерном рабочем дне и широком арсенале возложенных на них обязанностей, об особенностях хранения продуктов на лайнере - и эта невеселая информация позволила мне прилично похудеть за неделю плавания.
Вскоре я могла сказать - я видела всё.
***
Утром мы бросили якорь в Мексике. Первую половину дня я лазила по развалинам древней индейской цивилизации в Тулуме. Экскурсия произвела на меня куда большее впечатление, чем на ведущую «Орла и решки», чье шоу оттуда недавно мелькнуло по телевизору.
По возвращении у причала Playa del Carmen уже ждали мои аниматоры.
Мы гуляли по рынку, где на старых погнутых чашах весов взвешивали камни и серебро заждавшиеся туристов аборигены. Мы отправились в лучшую прибрежную харчевню, где нам уже накрыл щедрый стол старый добрый друг моих новых знакомых.
Креветки, рвущие глаз и желудок мексиканские соусы и текила были великолепны!
Стемнело рано, но перед погружением на корабль мы успели порадовать местных жителей застольными русскими песнями.
Пели прямо на берегу океана.
***
Решив более осознанно подходить к выбору вечерних развлечений, я легкомысленно купила экскурсию на следующей остановке лайнера. Название включало слово «сити», и я решила, что на Каймановых островах у меня будет экскурсия по главному городу. Даже не придала значения тому, что в пометке содержалось пожелание захватить купальник.
Автобус мчал нас по дорогам аккуратной английской колонии, я ждала, что мы вот-вот остановимся и погуляем среди этих славных светлых домиков.
Не тут-то было. Мы переехали узкую полоску суши и снова загрузились на катер, где было предложено раздеться до купальников.
Посреди бирюзового Карибского моря в солнечную клеточку мне сунули в нос ведерко с мелко порезанным кальмаром и показали вниз. Мол, прыгай туда, мисс, с этим добром.
В воде уже булькало благородное собрание плавучих черных тарелок диаметром с метр и больше.
– Что это? – в ужасе прошептала я.
– Stingray City, miss, – ответили мне восторженные матросы катера, довольные тем, что их подопечные подгребли вовремя в достаточном количестве.
Я не могла уронить честь загадочной русской леди, которую вот уже несколько лет достойно несла по заграницам, включая Кабул 1987-го года и штаб-квартиру НАТО в Брюсселе 1991-го.
У тарелок со светлой стороны обнаружились мягкие цепкие губки. Угощение закончилось мгновенно. Вернувшись на борт, я задала хозяевам только один вопрос.
- Я прилетела в эту точку Земли из самой Москвы. Преодолела тысячи километров. Плыла на корабле, ехала на катере... Так почему же я заплатила 40 долларов за то, чтобы покормить этих стингреев, а не они мне?
Тарелки быстро усвистали в глубь – делиться тем, как они здорово нагрели очередной купальник.
Перед возвращением на лайнер я встретила на берегу Борю и Минну, которые недоумевали, почему я не реагирую на магазины европейских товаров, о наличии которых в очередном порту сообщала каждый день судовая газета. Слово «европейское» было сродни фетишу, особому отличию, знаку качества. Меня оно не задевало по понятным причинам, но уже потом, в Нью-Йорке я пойму, что какая-то ностальгическая тоска живет в генах людей, заселивших чужой им ментально материк. От этого - странные копии европейских зданий повсюду, выполненные словно из папье-маше, бесконечные new перед названиями городов, знакомых по туманному Альбиону.
Да что там – однажды в редакцию приехали жители Moscow из штата Айдахо. Еще и сказали, что городов с таким названием в США штук двадцать. Но в конкретном случае, скорее всего сыграла шутку игра со словом "корова" (cow).
***
На Ямайке мы вместе с Борей и Минной спускались вниз про прохладным водопадам. Дорога к ним впечатлила крайней бедностью жилищ.
Дополнили их без конца пристававшие по дороге к автобусу асоциальные элементы. Хорошо, что я бежала к автобусу не одна.
А когда уже внутри автобуса я переодевалась в сухую одежду, в форточку заглянуло такое несчастное чернокожее лицо!
- Купите птичек, мисс. Смотрите, какие они красивые! Десять долларов.
- Пять, - сурово сказала я, не поднимая глаз.
Торговля продолжалась до тех пор, пока он не смирился.
- Мисс, шесть птичек – шесть долларов. Знаете, когда они летят, они говорят «Ууууу...»
Это «у», изображавшее колибри, начало переходить в жалобный плач. И я купила здоровенную ветку, на которую были нанизаны деревянные птички. Ни в одну сумку, ни в один чемодан они потом не впихнулись. И я не раз вспомнила тихим словом, перелетая тридцать три границы, этот недобрый момент.
***
Накануне возвращения в Майами я помимо обычной судовой газеты обнаружила в каюте конверт, в котором содержалось письмо: мне предлагали оставить приличные суммы чаевых каждой категории обслуживающего персонала (они прямо все перечислялись большим списком – с определенной цифрой напротив каждого).
Я помчалась с недоуменным вопросом в трюм.
– Это твое дело, – сказали мне грустно аниматоры. – Но наша зарплата сложится из этих конвертов. Другой тут не предусмотрено, хотя мы пашем, как белки в колесе. Откажемся мы – придут другие.
С тяжелыми мыслями ушла я с последнего праздничного ужина. И долго сидела вдали от шумного бала, вспоминая свой сон золотой. Как одинокая белая леди.
Ею я и останусь на долгие годы после этого круиза. Недаром же он был затеян.
***
Борис и Минна радостно строили планы на то, как они проведут в Майами время до самолета, пока не поймали на себе странный взгляд Джона и Мэри.
- Мы жили в этом городе 13 лет, - сказала Мэри. – Поэтому мы быстро схватим такси, приедем в аэропорт и будем сидеть там шесть часов.
У меня вместо отобранного круиза оставалась целая неделя. Наверное, сейчас это прелестный безопасный город. Но тогда я, пожив в гостинице четыре дня, поменяла билет и улетела в Москву.
Жила я отнюдь не на окраине, а вот в этой серьезной высотке.
На моей капитальной двери красовалось несколько замков и железный засов. На столике лежало предупреждение, что перед тем, как открыть дверь, нужно посмотреть в глазок, а еще лучше – позвонить на рецепшн.
Если я шла плавать в бассейн, то все ценности и документы предлагалось сдать в специальную ячейку внизу и повесить бирочку на запястье.
В городе я посмотрела впечатляющий парад мусорщиков, поаплодировала громким призывам держать Майами в чистоте. И улетела домой, еще не зная, что скоро меня вернут в эту страну, потому что возникла новая служебная необходимость.
Но это уже другая история.
Да, и тем, кто видел лучшие круизы и восхищен Майами – мои признательность и уважение. Не надо меня убеждать в обратном. Я априори верю. И вместе с вами заранее восхищена.