После второй попытки дневник я сожгла глухой ночью в соседнем парке, дабы не пугать прохожих, и тихонько развеяла пепел. Когда делала это, думала: «Вот сейчас все сожгу, все забуду — и стану нормальная». Чего не вышло, того не вышло. Картинки чуть стерлись, но символ и незнакомец продолжали мучить меня с прежней силой…
— Дэя, ты меня слушаешь или просто делаешь вид? — Голос Тори вновь вывел меня из оцепенения.
«Прошло около трех лет. Может, немного больше», — подумала я и машинально улыбнулась.
— Я так понимаю, ответа от тебя не дождусь. Ехать ты не хочешь, забыть не получается, работа стоит, жизнь тормозит, и так по кругу. Третий раз повторяю вопрос: делать-то что будешь? Скажу сразу: задать его еще раз мне не составит особого труда.
Несколько секунд я действительно думала, а потом просто выпалила:
— Хочу к маме в гости съездить. Давно ее не видела, соскучилась. Накормит меня чем-то вкусным, уложит спать, убаюкает, и все будет хорошо.
Я говорила — и сама начинала в это верить. Любой ребенок, которого любят родители, свято верит в то, что мама всегда поможет. Я верить, может, и перестала, но теплый осадок от детского заблуждения остался, и потому идея начала мне казаться более чем здравой.
— Ух ты, — только и сказала Тори. — Даже не ожидала от тебя конкретного ответа.
— Думала, что опять начну нести чушь вроде «будет так, как судьба решит»?
— Ты же ненавидишь это слово! — воскликнула Тори. — Мне удалось удивить подругу уже который раз за этот вечер. И правда, отношения с судьбой, и без того испорченные чем-то, о чем я не помнила, становились еще хуже.
— Тор, мне плохо от того, что я не помню то, что мне очень хочется вспомнить, чтобы поскорее снова забыть раз и навсегда. — Я водила пальцем по кромке стакана и вслушивалась в приятный и мелодичный звон. — Давай прямо — со здоровьем у меня все нормально, ты меня сама по врачам водила. С работой более-менее тоже. Пишу, просто меньше, нет настроения. Про мою личную жизнь ты сама все знаешь — было, есть и будет. Недосып бывает у каждого человека, как и плохой аппетит. Если бы ты не вытащила из меня ту историю, то решила бы, что у меня хандра. А это со временем проходит.
— Хорошо, уговорила. — Она вздохнула и попросила счет. — Раз уж решила, когда к маме?
— Да хоть сейчас. Увидимся дома, да?
— Как скажешь, Дэ. Странно, что ты вообще позволила мне так долго обо всем этом говорить. Видно, они, — она поморщилась, — совсем тебя доконали.
Мы расплатились и вышли из ресторана. Сели в разные такси и поехали в разные жизни. Она — на очередное свидание, а я вот к маме в гости. Чем черт не шутит, вдруг что-то дельное услышу.
***
Дом родной — он на то и родной, чтобы не видеть его недостатков. Где-то щербинка на стене, а вот на раковине маленькая трещинка. И комната моя бывшая такой маленькой кажется. В ней все застыло в том виде, в каком когда-то хотелось видеть: кровать, письменный стол и большой шкаф. Все относительно черно-белое, в моих лучших традициях, и ничего лишнего. Но любимое место во всем доме — это кухня.
Ох, кухня — это же настоящий рай для домоседов. Здесь можно сидеть и стоять, есть и пить, читать и общаться, быть одному или в компании, грустить и веселиться, даже спать можно, если припрет, — ну просто универсальное место. Вот мы и сидели с мамой на кухне. Я, как всегда, пила апельсиновый кофе, благо отдельная банка с сим волшебным напитком всегда стояла в доме специально для меня. Говорили мы ровным счетом ни о чем. Точнее, обо всем, но понемногу. Мама пожаловалась на постоянные командировки отца, а я — на недостаток вдохновения. Решила, не говоря ей ни слова о проблеме, выспросить совета, авось поможет.
— Ты можешь вспомнить, когда у тебя начались проблемы со статьями? — Мама выглядела озабоченной, но спокойной. — Насколько я помню, до поездки в наш летний дом ты ни разу не жаловалась на отсутствие вдохновения.
Ну вот, и она туда же. Да сговорились вы все, что ли?!
— Мам, да при чем тут дом или та поездка. Просто я подумываю сменить род деятельности. — Я начинала врать напропалую. Все, что угодно, лишь бы не говорить про дом.
Похоже, мне удалось маму всерьез удивить.
— Так, хорошо, бросить. Ты всю жизнь хотела писать, собственно, у тебя это и получалось. Но если не писать, то чем ты планируешь заниматься?
— Ну, не забывай, что у меня уже случались истерики по поводу писательства, помнишь, я даже бросить хотела.
— Это в тот первый раз или после того на третий? — Мама расхохоталась и встала, чтобы подлить мне кофе.
Смех ее был мне понятен. Отказаться от писанины я действительно хотела каждый месяц, особенно первые года два. А потом мне надоело постоянно менять свое решение, и я зареклась отказываться. Пока что держалась на самом-то деле. Но раз уж начала врать, то будь добра продолжать. Мама уже успела наполнить наши кружки, села за стол и тихо сказала:
— Ты очень изменилась.