COVID-19 — тот самый случай, когда ускорять испытания на людях многим кажется нецелесообразным. Смертность от болезни сегодня оценивают в единицы процентов, и это значение, вероятно, еще будет снижено, как только станет ясно, какое количество людей перенесло болезнь бессимптомно. Но вакцину, если она будет изобретена сейчас, придется ввести миллионам людей. Даже небольшие побочные эффекты могут вылиться в количество болезней и смертей, сопоставимое с самой инфекцией, потому что нет никакой гарантии, что привитые люди не находятся в инкубационном периоде.
Таким образом, разработчики вакцин всегда находятся в неудобной ситуации. Пока вируса нет, вакцину создать практически невозможно. Как только вирус появился, оказывается, что это необходимо было сделать позавчера. А когда он отступает, то производители теряют своих клиентов.
Тем не менее, вакцину необходимо сделать. Даже после затухания этой вспышки COVID-19 возможна еще одна. И вот в таком случае государство должно иметь наготове вакцину.
В школьных учебниках обычно пишут, что для прививок используют убитый или ослабленный возбудитель инфекции. Но эта информация несколько устарела. Инактивированные («убитые») и аттенюированные («ослабленные») вакцины были придуманы в середине прошлого века, и их трудно считать современными. Такие вакцины небезопасны, их дорого производить и сложно хранить.
Среди современных вакцин от гриппа «ослабленные возбудители» находятся в меньшинстве — так устроены две из 18 вакцин, одобренных в Европе и США к 2020 году. Из более 40 проектов вакцин от коронавируса по такому принципу устроена лишь одна.
Гораздо безопаснее познакомить иммунную систему не с целым вирусом, а с отдельной его частью. Для этого нужно подобрать белок, по которому «внутренняя полиция» человека распознает вирус. Затем нужно заставить какую-нибудь культуру клеток произвести этот белок в промышленных масштабах. Это делают с помощью генной инженерии, поэтому такие белки называют генноинженерными, или рекомбинантными.
Специфические лекарства на данный момент существуют только против трех вирусов: ВИЧ, гриппа А и гепатита C. Их разработка стала возможна благодаря объемному финансированию.
Вирусы из семейства коронавирусов не из тех, что с легкостью отступят перед вакцинами. Это связано с их природой. Четыре ранее известных коронавируса давно вызывают у людей насморк, и весь мир бьется над поиском эффективных вакцин, но вирусы размножаются в таких клетках и по таким механизмам, что стимулировать иммунную систему при помощи вакцинации не удается.
Однако благодаря биоинформатике заметно сокращается время поиска действующих веществ. Уже в течение первых месяцев эпидемии пневмонии сразу несколько научных институтов заявили о возможности скорейшего создания вакцины против SARS-CoV-2
Пока лекарств от COVID-2019 не существует, можно лечить пневмонию: для врача не так важно, чем она была вызвана — гриппом или коронавирусом. Врач лечит пневмонию, а организм больного вырабатывает защитный иммунный ответ против вируса.
По словам американского биолога Анчи Барановой, профессора Университета Джорджа Мейсона, антиретровирусные препараты способны воздействовать на коронавирус, в частности, сдерживать его репликацию. Однако подавление репликации само по себе не является терапевтической задачей. Терапевтическая задача состоит в том, чтобы не допустить развития острого респираторного дистресс-синдрома.
«У антиретровирусной терапии есть множество побочных эффектов, причем хронических и очень серьезных. Например, они нарушают липидный обмен и сталкивают человека в гиперлипидемию и гипергликемию, вызывают обострение хронических заболеваний», — говорит Баранова.
«Популяция больных ВИЧ (около 1 процента населения), хорошо исследована, и на ее примере мы видим, как у них обостряются хронические заболевания. Поэтому если люди начнут просто так принимать антиретровирусные препараты, число диабетиков в стране с текущих 4,5 миллиона подскочит до более значительных цифр, поскольку пре-диабет у многих перейдет в настоящую болезнь», — опасается она.