Ориентироваться в бескрайнем мире джаза чуть легче, если знаком с ключевыми именами. Так получилось, что к джазу применимы все те же правила, что и к любому другому миру и фамилии Уильямс, Смит (одних выдающихся Джонсов-барабанщиков трое как минимум) столь же распространены как и везде, но при этом жанр зиждется на столпах, чьи фигуры всплывают в сознании при произнесении одного короткого слова - Майлз, Луи, Трейн, Дюк, Брубек, Орнетт, Билли, Элла, Нина. В джазе немало и совпадений - Пеппер он Адамс или Арт? Бёрд он Чарли или Дональд? Или вообще Паркер?
Придумать хорошее название для пластинки с инструментальной музыкой задачка не из простых. Нередко и темы-то звучат хорошо всем знакомые и исполняемые в возможно в прямом смысле слова сотый раз. Тут-то на подмогу и приходит имя, фамилия или прозвище музыканта. Проявляется талант художника или фотографа, корпеющего над оформлением пластинки, нередко свое веское слово говорит продюсер, где-то высказывается музыкант. Получается порой точно, нередко комично, зачастую банально.
Иногда даже выходит так, что из фамилии музыканта складывается целое явление, смело идущее в названия нескольких пластинок других исполнителей, как скажем в случае Ellingtonia, отмеченное неоднократно, последний раз кажется на диске 99-го года немецкого биг-бенда NDR.
Прозвища музыкантов приходятся как нельзя кстати - дискография тенор-саксофониста Джина Эммонса насчитывает по меньшей мере семь пластинок, где он упомянут, как 'Jug' и примерно столько же, где используют его второе прозвище 'Boss'. Тем забавней прочтение названия скажем его пластинки 62-го 'Bad Bossa Nova'.
Немного остановлюсь на том. каким образом имена музыкантов попадают в названия пластинок и с какой невиданной находчивостью их используют продюсеры, оформители и другие господа ответственные за выпуск альбомов.
Blue In Green, Red Blue и прочие оттенки джаза
К моменту выхода пластинки Shades Of Grey дискография тромбониста оркестра Каунта Бейси уже насчитывала порядка восьми позиций, а внимания на его фамилию упорно никто не обращал. Подобное упущение исправили на единственной пластинке музыканта для лейбла Рэя Чарльза Tangerine Records, изобразив палитру с оттенками серого цвета. Слава богу в 65-м году еще не существовало актуального сегодня понятия 'мамино порно'.
Лейбл Prestige выдающимся образом выступил на номере 7041. Мало того, что оформление просится на пьедестал худших работ в технике коллажа, но и находчивость штатного дизайнера лейбла Тома Ханнана не знает пределов - обыграть фамилию тромбониста было решено вечнозеленым деревом. Трудно сказать насколько это повлияло на дальнейшую судьбу альбома или виной всему все же музыкальная составляющая, но факт остается фактом - сорок-первый LP лейбла возможно одна из наименее известных работ первой сотни.
Впрочем на шведском Metronome, ответственным за издание Prestige в Европе, находчивость Ханны не оценили по достоинству, и мало того, что оставили музыканта без ног, но и напомнили, что в Скандинавии произрастают знаменитые красные ели.
Большое счастье, что соседи по лейблу Бенни Грин и пианист Ред Гарланд так и не пересеклись на одной пластинке - представляю как они стоят в обнимку на фоне рождественской елки, а чуть в стороне располагается надпись A Green Garland Of Benny The Red (что-то вроде 'зеленой гирлянды рыжего Бенни'). Впрочем, оформители престижевского номера 64 кажется не до конца поняли каким образом им обыграть фамилию музыканта, имеющую так много значений и просто раскидали по обложке разноцветные рояли.
В Англии попробовали развить тему и украсили пластинку восемью красными цветками, предположительно маками. Что надо признать крайне предусмотрительно - на альбоме ровно восемь композиций. Заключительная из них, авторская оригинальная, правда носит путающее название - Blue Red. Тут на секунду занервничали любители проникновенной Blue In Green и тотчас же успокоились, вспомнив, что там за фортепиано сидел все же не Гарланд.
Blue Note в этом отношении выступил на традиционно высоком уровне. Фамилии-имена артистов лейбла обыгрывались с неповторимым чувством стиля, как например на обложке пластинки Гранта Грина Street Of Dreams. Со временем (как можно судить по более свежей фотографии) позиция Гранта относительно Грина слегка сменилась, однако можно сказать, что знаковый джазовый гитарист все еще на месте.
Птицы высокого полета
В истории джаза как минимум три знаменитых музыканта могли претендовать на обложки с тем или иным изображением птиц, при этом справедливости ради ни один из них полноценной птицей не был - гитарист Чарли и трубач Дональд оба носили этакую неграмотную фамилию Byrd, а для Чарли Паркера его прозвище и вовсе не каждый раз давало возможность зайти в клуб Birdland.
Данное ему имя с определенного момента стало настолько ярко ассоциироваться не только с музыкантом, но с джазом в целом, что неудивительно, что уже на первой его пластинке с оформлением (до этого выпускались шеллачные пластинки в простом конверте) появилось изображение птицы. Позже на его альбомах для лейбла Clef птиц уже рисовал один из самых известных художников-оформителей пластинок и обладатель возможного самого узнаваемого стиля Дэвид Стоун Мартин (David Stone Martin), переиздания же в основном довольствовались не всегда качественными фотографиями легендарного альт-саксофониста.
Не меньше повезло с птицами и гитаристу Чарли Берду, у которого в дискографии есть альбомы с говорящими названиями Bluebyrd, Brazilian Byrd и Byrd In The Wind. Впрочем заскучать в подобном птичнике не получится - работы Берда разнохарактерны, а оформлением занимались мастера, придерживавшиеся принципиально разных стилей. Лично мне ближе портрет Кена Дирдофа, работавшего над конвертами лейбла Riverside - по всей видимости длительное соседство с экзотическими птицами гитаристу слегка наскучило, но присмотритесь как его прекрасно изображает отбившийся от своей компании тукан.
А вот трубач Дональд Берд оказался несколько обделен вниманием к своей фамилии. Лейбл Blue Note на котором музыкант провел большую часть своей карьеры делал вялые попытки как-то обыграть его фамилию в названиях пластинок Byrd In Hand, Byrd In Flight, однако когда компания была продана и за дело взялись коммерсанты со стажем дело приняло несколько другой оборот и появились более яркие и запоминающиеся Electric Byrd и Black Byrd. Банальностью будет напомнить, что обе эти записи уверенно занимают лидирующие места в ряду работ маэстро и непременно должны виднеться на вашей полке.
Саксофонисты Ястребов, Лесов и о других прозвищах музыкантов
Отдельного разговора заслуживает главный тенор-саксофонист всея джаза Коулмен Хокинс, заслуживший сразу два прозвища - одно, очевидное Hawk, напрямую вытекающее из его фамилии (пусть будет Ястребов), другое Bean, требует чуть большего уточнения. Выдающийся коллега Хокинса по инструменту Бадд Джонсон вспоминал так:
- Он был крайне эрудирован музыкально , потрясающе мыслил...Мы могли бы называть его 'Egghead', но 'Bean' звучит лучше.
Bean в данном случае отсылает не к бобам, а к голове - оба этих слова в какой-то мере синонимичны английскому 'brain', то есть мозг. И если русский аналог 'egghead' скорее 'умник', то 'bean' пожалуй соответствует нашему 'голова'. В общем такой башковитый саксофонист получился.
Понятно, что упустить подобную золотую жилу любители поиграть в слова на обложках джазовых пластинок не могли. Фасоль досталась лейблу Atlantic, где фотограф Элберт Будин в непревзойденной, чуть ли не интеллигентной манере умудрился соединить прозвище Хокинса с куда менее лестным позывным вибрафониста Милта Джексона. Того, как вы уже должно быть догадались величали 'Bags' и дело тут вовсе не в размере сумки, в которой он носил свой громоздкий инструмент, а в существенных, по всей видимости заметных на значительном расстоянии, синяках под глазами. Что же до вышеупомянутого господина Будина, то он продолжил свое творчество на записи Милта с двумя первопроходцами джазовой флейты Фрэнком Уэссом и Бобби Джаспером под названием Bags & Flutes.
Банальное же прозвище Хокинса поделили между собой сразу три лейбла - Capitol, Vik (читай RCA Victor) и Riverside, устроив в 57-м году три альбома, The Gilded Hawk, The Hawk In Paris и The Hawk Flies High соответственно, с обложек которых на нас смотрел самый настоящий ястреб. Среди столь богатого выбора каждый найдет что-то себе по душе - лично мне ближе безупречная постановочность кадра с обложки пластинки-посвящения городу света, но и неподдельная изысканность кэпитоловского позолоченного ястреба не менее трогательна.
Один из самых очевидных претендентов на участие в сегодняшнем списке альт-саксофонист Фил Вудз (Филипп Лесов, по-нашему) обзавелся подходящей пластинкой лишь в 58-м году, да и то, откровенно говоря, рассмотреть дерево на фотографии куда сложнее, чем его фамилию или собаку. К нашей радости музыкальная составляющая альбома оказалась куда более эффектной и оригинальное издание пластинки вполне заслуженно бьется за попадание в другой список - джазовых работ, оцениваемых в четырехзначную сумму.
Спустя двенадцать лет к теме лесов все же вернулись, но сделано это было исключительно стильно, не придерешься. Для напоминания о том, что все же творится в душе саксофониста в конверте сделали специальное отверстие, через которое виднелся кажется сосновый, возможно немецкий, бор. Настроение подчеркивается контрастирующей фотографией улыбающегося квартета - словно несмотря на слегка пугающую атмосферу в этом лесу здорово и весело. Подобным образом можно описать и запечатленное на альбоме музыкальное действо, имевшее место на джазовом фестивале во Франкфурте.
Отличился альт-саксофонист и на лидере по невменяемому использованию имен-фамилий музыкантов лейбле Prestige. Тут вполне удачно устроили сборник его записей с названием Altology, но мало кто знает, что за два года до этого компания выпустила другой двойник, с куда менее продуманной игрой слов.
Джугантология (по правилам Джагантология, что не лучше) вовсе не наука занимающаяся теорией происхождения хорошо знакомой любому выходцу из СССР фамилии, а всего лишь два альбома тенор-саксофониста Джина Эммонса, запертых в одну обложку, мягко говоря спорного оформления.
О вдохновении
Говорят, что гениальные мысли нередко приходят людям в разных уголках света. Хотя Чикаго, родина лейбла Chess, и Нью-Йорк, где базировался Atlantic не столь далеки друг от друга, сложно представить, что штатный фотограф лейбла Chess Дон Бронштейн все-таки обращался за вдохновением к творчеству вышеупомянутого Элберта Будина. Тем не менее, несмотря на присутствие собственного стиля Бронштейн определенно действует в установленной годом ранее манере буквального изображения прозвища музыканта.
Тут кстати тоже не без пересечений - 'Jug' на самом деле сокращение от 'Jughead', что полагаю все-таки не имеет современного значения 'тупоголовый', а судя по всему может относиться как раз не к форме головы, а к увлечению напитками существенной крепости. Так что возможно тут Бронштейн, изобразив кувшин приличных размеров, возможно был не так уж и неправ.
При должном воображении Тео Масеро, продюсировавший следующую рассматриваемую нами сессию мог бы предложить изобразить чихающего от перца пони в лесу, однако решено было действовать проще и понятней, и обратиться к беспроигрышному образу черного ковбоя (см. альбом Sonny Rollins - Way Out West и более современные примеры, киноленты П. Т. Андерсона 'Ночь в стиле буги' / К. Тарантино 'Джанго освобожденный').
Внимательный глаз обратит внимание на количество великих саксофонистов (если что, остались не указаны Клиффорд Джордан, Джимми Хит, а также барабанщик Элвин Джонс, басист Рон Картер и еще с десяток имен первой величины) - подобная амбициозная задача собрать столь звездный состав вполне сопоставима с идеей почтовой службы Pony Express доставлять корреспонденцию с восточного побережья США на западное за десять дней. Впрочем, если про курьерскую службу снято по меньшей мере с десяток фильмов, то участь пластинки 62-го куда менее знаменательна.
Поспорить у кого краше перчик (кажется неумное чувство юмора оформителей пластинок начинает распространяться и на меня) могли сразу два саксофониста - не расстававшийся с альт-версией инструмента Арт Пеппер и вооруженный очками и баритон-саксофоном Пеппер Адамс. Примечательно, что обложки их пластинок долгое время обходились без столь острых обыгрываний их имен-фамилий, но карты все же были раскрыты на стыке 50-60-х годов, причем оба раза на переизданиях.
Сначала лейбл Interlude выдал сессию 57-го с новым оформлением, где определенно веселей было изобразить пять перчиков, под стать количеству композиций и музыкантов на сессии. Можно было даже обыграть названия мелодий - этот желтый перчик My One And Only Love, а тот маленький красный - Unforgettable.
Позже же случилось еще одно совпадение. Свою острую пластинку Арт Пеппер поделил с секстетом барабанщика Шелли Мэнна, который на первый взгляд тут абсолютно ни к чему, фамилия больно человеческая. Однако в то время как перчики на обложке отсылают к фамилии альт-саксофониста, музыкально же его квартетная запись вполне в духе джаза западного побережья, запись Мэнна оказывается ярчайшим примером настоящего перченого латин-джаза 56-го года производства. Более того, эта сессия в свое время тоже переиздавалась на упомянутом чуть выше лейбле Interlude. Вот такая острая путаница.
А что же Майлз?
Обыграть расстояние в имени главного джазового трубача второй половины двадцатого века получилось лишь раз, да и то на компилятивной пластинке лейбла Charlie Parker, где старались выпускать наследие легендарного альт-саксофониста. Примечательно, что подобную смекалку не оценил ни один из учредителей будущих бессчетных переизданий - фетишная фотография приборной панели так и осталась навсегда в 62-м году.
Куда тоньше выступили ребята с лейбла Columbia, отправив в плавание привлекательную особу в неслучайном свитере (устроила ли она на своей знойной яхте вписку Miles + 19 не уточняется). Как гласит знаменитая легенда, Майлза крайне возмутило то, что это не он, а некая белая дама оказалась впереди всех на многие мили (расизм тут, естественно, не причем, чистые амбиции) и он устроил продюсеру лейбла Джорджу Авакяну взбучку и следующий тираж может похвастаться куда менее находчивым оформлением.
Упоминания достойны еще две пластинки гения джаза Milestones (Columbia, 1958) и Miles Smiles (Columbia, 1967). Несмотря на то, что они обе довольно неплохо обыгрывают узнаваемое имя первую довольно трудно назвать вехой в длинной истории взаимоотношений музыканта с пластинками, вторая же согласно знаменитой резкости характера маэстро является очевидным исключением.
Другой гений джаза Чарльз Мингус на своем теневом шедевре вспоминая дедушку по маминой линии настолько запоминающимся образом обыграл собственную фамилию , что именно это имя и получил бенд из музыкантов, сотрудничавших в то или иное время с артистом, сформированный после смерти маэстро в 79-м году. Кстати говоря, в английском языке китайская династия Мин пишется Ming, что вкупе с окончанием US еще больше насыщает словесную игру.
Уверен, что если бы маэстро черно-белых клавиш Хорас Силвер издавался на менее уважающем себя лейбле, чем Blue Note, то если не на первой, то на второй пластинке уж точно он был бы изображен в окружении солидного серебряного сервиза. А так, до самого конца семидесятых про значение его фамилии тактично забывали, справедливо разумея, что он в действительности их серебряный артист, и спокойно продолжали работать с золотыми в шестидесятых Three Sounds. Но даже в эпоху крайне нестильных обложек обыграть его фамилию удалось вполне красиво, вспомнив о логотипе лейбла, имевшего место с 73-го года.
Про существование этой пластинки надо сказать мало кто знает, а ведь тут собраны альтернативные тейки и другой ранее неизданный материал, записанный с 56-го по 64-й год, время подлинного расцвета одного из лучших хард-боп коллективов планеты.
Минутка рекламы. Символику знаменитой на весь мир марки сигарет пускай слегка прямолинейно, но использовали на альбоме саксофониста Лаки Томпсона 64-го года - сколько долларов было уплочено в кассу лейбла на сообщается. Зато музыкально альбом берет свое. Лаки тут выдает не только на привычном для него тенор-саксофоне, но и вовсе открывает пластинку версией бессмертной мелодии Эллингтона In A Sentimental Mood на сопрано-саксофоне. К слову сам Колтрейн, бесспорный кудесник инструмента, несмотря на фотографию именно с этим инструментом на своей пластинке с Дюком, исполнял мелодию на теноре.
Нельзя не упомянуть и Джеймса Муди, чья фамилия словно была создана для бесконечных обыгрываний (и обхихикиваний, если вам 18- и вы из России) и даже ключевая композиция в его карьере получила название Moody's Mood For Love. Надо напомнить, что Moody вовсе не означает 'в настроении', ровно наоборот, среди вариантов перевода этого слова эпитеты 'угрюмый' и 'унылый'.
От того вдвойне занятней существование таких пластинок, как "The Moody Story", но куда симпатичней другой альбом середины пятидесятых с названием "Moodsville", где букву отвечающую за негативный оттенок предусмотрительно убрали. Спустя пять лет такое имя получит подразделение лейбла Prestige с рассчитанной на широкую публику легкой музыкой.
Обложка юмора
Несмотря на то, что Джон Колтрейн активно записывался в пятидесятых на лейбле Prestige, замеченном в двух десятках обыгранных имен саксофониста оставили в покое и он сам безупречно стильно раз и навсегда разобрался с 'поездной' тематикой на своем Blue Train 57-го. Пошутить на эту тему пытались в неповторимом (ли?) стиле художника Джима Флоры, работавшем в пятидесятых на RCA Victor, а также вспомнив знаменитый мем 'крушение на вокзале Монпарнас'. Как я понимаю оба варианта носят исключительно интернет-характер и до пластинок не добрались.
Разок все-таки хочется выйти за пределы жанры и вспомнить в каком-то смысле уморительную обложку кстати замечательной пластинки Ва-Ва-Ватсона 'Elementary'. Возникает конечно некоторая путаница - атрибуты Холмса замечены на Ватсоне, однако не будем требовать от гитариста излишнего почтения к творчеству Артура Конан Дойля, достаточно уместной самоиронии и яркой музыки.
И напоследок пара не слишком запоминающихся случаев. С фамилией Гарнера в 55-м устроили некоторую встряску для знакомых с английской грамматикой, барабанщик Рой Бернс на своей единственной пластинке предсказуемо и довольно скучно (хотя музыкально альбом замечательный) использовал собственную фамилию, а по-французски великий джаз звучал в исполнении Мишеля Леграна еще за двадцать лет до этого - на лейбле Gryphon лишь было решено переставить слова местами.
Если вы вспомнили то, что я упустил, то будьте так добры, закомментируйте ниже. Добра и не забывайте носить с собой Jug, чтобы не быть Moody.