На Правмире вышло хорошее интервью с Владыкой. В нем - о многом, в том числе о нынешней непростой ситуации.
Митрополит Саратовский и Вольский Лонгин в ночь на Пасху оставил храмы открытыми для тех, кто особенно нуждался в пасхальной службе. Из нескольких приходов людей силой выводила полиция. Храмовые ворота одного из них закрыли наручниками. Как митрополит за 17 лет изменил церковную жизнь Саратовской области, почему он выступил против ряда ограничительных мер, что происходит в приходах региона в кризис — в материале «Правмира».
— Владыка Лонгин, что такое православие в Саратове, чем оно, может быть, отличается от московского православия? Что изменилось за 17 лет, которые вы на кафедре?
— Надо сказать, что от московского православия, так же как от московской жизни, отличается все, что находится за МКАДом. Об этом мы все знаем, и я могу только подтвердить, что это так.
Саратовская область — это достаточно новые земли в составе Российского государства. Здесь было большое количество старообрядцев — Иргиз, Балаково, Хвалынск и рядом с ним Черемшанские старообрядческие монастыри. Здесь были колонии немцев-переселенцев, католиков и лютеран. В западных районах области было много молокан. Поэтому православие здесь не было единственной и господствующей религией. Бывало так, что в некоторых селах было по 4–5 различных общин: несколько старообрядческих, православная и какая-нибудь штунда или что-то в этом роде.
Поэтому если в других областях, даже соседних, жизнь бесцерковная насчитывала 70–80 советских лет, то в некоторых наших районах — до 300 лет. То есть там достаточно замкнуто жили несколько поколений людей, которые между собой не общались, но у которых было одно общее правило — в церковь не ходить.
В советские годы Саратов был закрытым городом, что тоже наложило свой отпечаток. Храмов было немного. Саратовская область, в которой проживало 2,5 миллиона человек, к исходу советского периода насчитывала всего 12 приходов. Два из них — в Саратове, по одному в Энгельсе и в нескольких других крупных городах. Поэтому развитие церковной жизни здесь было затруднено.
Правда, в одном Саратову повезло: здесь был замечательный архиерей, архиепископ Пимен (Хмелевской), который почти 30 лет прослужил на кафедре (1965 – 1993 гг.) и оставил очень глубокий след и в церковной жизни, и в жизни самого города Саратова.
О новых храмах и церковной общине
— В 2003 в области было около 40 постоянно действующих храмов, сейчас их около 400. Большая часть приходов и монастырей возникла за последние годы. Сейчас у нас хорошая семинария, она занимает верхние строчки в рейтингах. Большинство духовенства нашей епархии — это наши выпускники, те, кого я рукоположил за последние 17 лет. Мы стараемся развивать церковную жизнь, проповедовать, вести миссионерскую и социальную работу, работу с детьми и молодежью. У нас две гимназии: в Саратове и в Хвалынске. Для наших мест это достаточно хороший результат. Большой детский лагерь, который, к сожалению, по известным причинам сейчас не действует. Все это нам удалось не только создать, но и поддерживать все это время.
— Не было предубеждения из-за того, что вы не местный, не саратовский?
— Такое было, это неизбежно. Это всегда бывает, скорее, на подсознательном уровне. Потом это прошло, потому что со временем я сам стал саратовцем, по крайней мере, ощущаю себя им.
Это мой город, я в нем живу уже 17 лет. Я переживаю за него. Проблемы города и области воспринимаю как свои собственные. Я думаю, что это естественно, по-другому нельзя. Нельзя же долго быть приезжим.
Целиком можно прочесть здесь:
https://www.pravmir.ru/menya-nazvali-kovid-dissidentom-no-eto-ne-tak-mitropolit-longin-ob-epidemii-karantine-i-krizise/