Некоторые думают, что интернет – это пространство, созданное специально для разрушения норм орфографии. Его для того и придумали, чтобы разрушить наш "великий и могучий".
Стоит только где-нибудь на людях завести речь о двойках по русскому или о надвигающихся экзаменах, тут же будет озвучено "компетентное" резюме:
– А что вы хотели? Они теперь чуть ли не с грудного возраста в телефонах сидят. А там ошибка на ошибке. Вот и насмотрелись, так откуда взяться грамотности?
То есть логика такая: все стали повально безграмотными, потому что не расстаются с устройствами, в которых резвятся еще более безграмотные пользователи. Значит, по мнению некоторых, безграмотность можно подцепить, натаскав ошибок из интернета. Это так же абсурдно, как опасение заразиться посредством телефона вшами, общаясь с кем-нибудь по скайпу или в сетях.
– Он видит, как там все неправильно написано, запоминает (!) и сам так пишет! – негодует родительница семиклассника.
Между тем нейропсихологическое обследование подростка и анализ его письма выявили ряд особенностей: оптико-пространственную агнозию, затрудненную дифференциацию звуков речи, низкую границу слухоречевой оперативной памяти. Надо пояснить: все это именно особенности в формировании речевых систем, но не заболевание, не диагноз. Подросток учится в обычной питерской школе и более-менее перебивается с двойки на тройку. Одним словом, он типичный дисграфик. Учащихся с такими "особенностями" у нас с начала 90 -х годов и до сих пор все 90 с гаком процентов. Так что это рядовой случай.
Дисграфик не в состоянии "запомнить" не только как какое-то там слово написано в интернете – он не всегда вспомнит, как его собственное имя правильно написать. Он настолько "невнимательный", что не может слова писать в два столбика – в первую, например, односложные, а во вторую – все остальные. Это для него непосильная задача. Дисграфик испытывает еще много трудностей из разряда таких, что поверхностный наблюдатель решит, что он просто придуривается. Но, к сожалению, ему пока что совсем не до этого. Сам он пишет, конечно, хуже некуда. Так что родительница любого его товарища, увидев эту безграмотную писанину, может иметь те же симметричные опасения: как бы сынок не нахватался чужих ошибок через телефон! А то потом ведь никаким керосином не выведешь.
Недавно на открытой встрече педагог со стажем озабоченно высказала такое мнение:
– Я думаю, что это все "албанский язык" виноват.
Эту дикую версию обычно озвучивают те, кто об этом ярком, но кратковременном явлении знают только понаслышке: слышали звон, да не знают, где он. Информация о том, что такое "албанский язык", до
обывателя, как до жирафа, дошла, как водится, с опозданием – через сми, которые и запустили этот вирус в общественное сознание, муссируя тему намеренного искажения слов, тупо цитируя на все лады одни и те же навязшие в зубах штампы типа "превед" и "афтар жжот". Им невдомек: чтобы создать некую субъязыковую культуру и владеть данным срезом виртуального общения, неотесанным пользователем быть недостаточно. У истоков этого явления стояли интеллектуалы ныне среднего и старшего возраста, и их олдскульные игры почти двадцатилетней давности для сегодняшней молодежи все равно что игра в лапту и кости. Так что ни о каком влиянии на правописание тут не может быть и речи. Никакие внешние экзогенные факторы не могут оказать тлетворное влияние на личную грамотность человека. Поиски внешних причин и создание образа врага – это чистой воды охота на ведьм, любимое увлечение невежественных средневековых пироманов.