Дверь скрипнула. Меф повернул голову. В комнату, мягко ступая, вкрадчиво вошел Депресняк, покрутился, скрылся, а минуту спустя появилась Дафна.
— А, вот ты где! — бодро сказала она. — И что ты тут делаешь?
Мефодий закрыл лист рукой.
— Да так, ничего.
— Письмо предсмертное пишешь, а эмоции в кучку?
— Откуда ты знаешь? — напрягся Меф.
— Ну я вообще-то твой страж. Есть такая нелегкая работа, — скромно ответила Даф. — Спать-то пойдешь?
Меф ответил, что нет.
— Уверен?
Меф заверил, что уверен.
Даф пожала плечами. Она была слишком умна, чтобы спорить по пустякам. Лучший способ выиграть в споре — не доводить до него. Дошедший до спора как дошедший до ручки. В лучшем случае уйдет с копеечкой, в худшем — без копеечки и с подбитым глазом.
— А я вот отдохну, если не возражаешь. Мой дух едет на слабенькой лошадке моего физического тела. Лошадка устает, и он вынужден давать ей отдых, — сказала она, зевая.
Мефу показалось, что он ослышался.
— Хочешь сказать: тебе меня не жалко? — спросил он недоверчиво.
— Жалко, — честно призналась Даф. — Но жалость бывает разная. Заламывать руки, объясняя песику, что пятиметровое бедро динозавра ему не по зубам, самый неконструктивный вариант.
— А какой конструктивный?
— Попытаться не отдать мраку эйдос, если ты лишишься тела. Спокойной ночи!
Дафна помахала ему рукой, повернулась и вышла. Мефодий же так и остался сидеть перед бесполезным листом бумаги. В глаза прыгнуло: «Если ты это читаешь, значит, мне немного не повезло».
«Кокетство! Глупость и рисовка! Гораздо честнее было бы повеситься на проводе от лампы, написав себе на пузе фломастером: „Я сдох!“ — подумал он с досадой.
Меф скомкал лист и зашвырнул его в угол. Ощущать себя идиотом занятие не самое приятное, но для внутренней самопрофилактики самое что ни на есть полезное.
Дафна вернулась в свою комнату, села за стол и уставилась в книгу. Прошла минута, другая, третья, а она так и не перевернула ни одной страницы. Взгляд рассеянно скользил по полям, изредка случайно цепляясь о строчки.
Депресняку вздумалось вспрыгнуть на стол, пройтись у Дафны перед носом и разлечься на открытой книге. На его исполосованной шрамами морде было написано: «Если хочешь чего-нибудь читать — читай меня!» Этот маленький сгусток эгоизма не мог да и не ставил себе целью понять, что хозяйка не является его сугубой собственностью.
Обычно Дафна за крыло стаскивала кота с книги и, удерживая на коленях, гладила за уцелевшим ухом: знала, что иначе вымогательская рожа запрыгнет опять. Однако сейчас что-то шло не по сценарию. Кота никто не сгонял и не гладил. А затем безо всякого предупреждения что-то капнуло на Депресняка сверху. Кот озадаченно перекатился и следующую каплю поймал уже брюхом.
С диким мявом Депресняк выгнул спину дугой и захлопал крыльями, как молодой петушок, пытающийся взлететь на забор. Адские котики могут вытерпеть каменный град и путешествие внутри артиллерийского снаряда. К одному они только не привыкли — когда на них попадают слезы.