«Это первое, - прибавил он, заметив, что далламариец покраснел и притих. – А второе, весьма вероятно, в том, что вы не общаетесь со своей лошадью».
«А теперь идите и не испытывайте более мое терпение». – Последнюю фразу занудный старик проговорил, намеренно широко открывая для Ассама дверь в коридор.
«Простите». – Еле выдавил из себя Ассам и, тут же забыв про сентарха, кинулся в конюшню.
«Постой, постой, - сказал он сам себе, добежав до нее. - Он сказал, что наверняка я не общаюсь со своей лошадью! Мне что, действительно, придется разговаривать с ней?!»
Эта мысль настолько сильно раздражала его, что он обессилено присел на траву. Какое-то время он ожесточенно и неистово колотил газон ногами, но потом одумался.
«Черт возьми!» - воскликнул он, поднимаясь и проходя в конюшню. Урсаи стояли в дальнем ее конце. Увидев его, Рубос свирепо заржал.
«Привет, – непринужденно проговорил Ассам, подходя к нему чуть ближе. – Как дела?»
Конь, в ответ, разразился таким диким ржаньем, что у далламарийца заложило уши.
«Вот это да! Похоже, он с радостью избавился бы от меня». – Подумал Ассам.
«Да, да, - вслух произнес он. – Я тоже считаю, что нам не о чем разговаривать. Единственное что я не могу понять, это где же я умудрился так насолить тебе за столь короткое время?»
Лошадь молчала.
«Хм, - уже не так уверенно продолжил Ассам. – Мне тут посоветовали поговорить с тобой.… Эй, ты меня слышишь?»
Чертов конь упрямо молчал. С каждым вопросом далламариец чувствовал себя еще большим дураком. Неудача погрузила его в отчаяние.
«Я так и знал, что это ничем не кончится, - расстроенно сказал он, отворачиваясь и намереваясь уйти. – Ты свободен, Рубос. Можешь оставить меня, когда тебе вздумается».
344