Юрта в Киргизии - не роскошь, а средство передвижения... вернее, жилище кочевнкиа-чабана на горных пастбищах. В нескольких аилах для юрт изготовляют деревянные каркасы, но что толку от каркаса без ковров, утепляющих и украшающих жилище? Центр киргизского ковроделия - Кочкорка между Балыкчи и Нарыном.
В Кочкорке работает несколько "женских кооперативов" (как их все называют), конкурирующих между собой. При этом Кочкорка стоит на главной международной дороге страны Бишкек-Кашгар (в отличие от "главной внутренней" Бишкек-Ош), а у буржуй-туристов очень популярен Великий Шёлковый путь и соответственно туры по нескольким среднеазиатским странам - поэтому кооперативы организовали не только производство, но и его демонстрацию. И в общем, когда из вот этой роскошной дарвазы нам помахали и рукой, мы поняли сразу, что пришли по адресу:
Дом скрывал внутри самое настоящее царство ковров. Ковёр в степных странах элемент самый что ни на есть практический - ведь юрты ставят на голую землю, а деревянный пол с собой не повозишь. Коврам сопутствует чий - циновка, на этом кадре у стены справа. Сами ковры киргизы делали разными способами - вот вокруг двери висит килем, киргизский ворсовый ковёр. Но более популярны войлочные ковры с очень простой градацией: кийиз (однослойный одноцветный), ала-кийиз ("пёстрый кийиз", то есть однослойный многоцветный), туш-кийиз (расшитый однослойный) и ширдак (многослойный, сделанный по принцип аппликации). Вот тут ала-кийиз хорошо виден справа, а ширдаки - слева:
Наиболее популярен у киргизов именно ширдак, покрытый характерным национальным узором. Чаще всего ширдак имеет два слоя, но бывает и больше. По сравнению с другими коврами по ширдакам особенно приятно ходить.
В музее при мастерской было много красивых ковров, сумок, колпаков и других изделий: половина чисто экспонаты, шедевры разных лет, половина - на продажу. Фотографировать, правда, не разрешили - сказали, что некоторые орнаменты являются их ноу-хау и выставлять их на всеобщее обозрение ни к чему - "украдут" конкуренты. Мы вообще попали в не очень удачный момент: дома был обед, поэтому где-то полчаса мы пробыли в музее, и к нам ненадолго выходила то одна, то другая обитательницы кооператива, приглядывать и развлекать разговорами по теме. В принципе что здесь люди живут особые, я понял сразу. У одной муж во Франции, у другой в Америке, но сами эти женщины, видать, просто нужнее здесь.
Одна из женщин показала нам работу на ткацком станке - тут, правда, не ковёр, а лента - на таких, разной ширины, но всегда с орнаментом, держатся крепления юрты:
Но в итоге войлочное искусство Кочкорки нам открывала вот эта женщина по имени Фатима. Меня она впечатлила сама по себе: красивая, образованная и с тем особенным огненным взглядом, который бывает только у одарённых людей. Как я понял, на ней в этом кооперативе держатся бизнес и пиар, её родители приглядывают за гестхаусом (где мы в итоге остались ночевать), а под вечер она уговорила нас покататься по окрестностям, где есть свои достопримечательности (о которых напишу отдельный пост) за себестоимость бензина - и машину-праворульку водила сама, а из магнитолы у неё звучал жёсткий и негламурный рэп на киргизском.
С ней мы прошли на задний двор, где стояли две готовые юрты со столами внутри. Программы для туристов здесь бывают разные, помимо экскурсии в мастерскую могут включать фольклорное представление и обед.
Собственно, мастерская - уж не знаю, настоящая или гостевая. На лавочке дочь Фатимы Дюльбар, которая от матери не отходила ни на шаг и всячески пыталась привлечь внимание странных гостей. На полу ала-кийиз, по бокам - чий с опять же войлочными фигурами.
Всё-таки есть у меня подозрения, что мастерская тут не только для туристов:
Фатима предложила нам совместно свалять небольшой ала-кийиз, чтобы не только увидеть это ремесло, но и прочувствовать. В принципе весь войлок делается по одной схеме - хоть ковры, хоть колпаки, хоть обшивка юрт, хоть русские валенки. Фатима объясняла, что обычно для войлока используют баранью шерсть: як тоже годится, но его шерсть слишком грубая и колючая, поэтому чаще идёт на верёвки; а вот кто совсем не годится - это коза, у неё шерсть мягкая и идёт обычно на платки и шали. Баранов стригут дважды в год, и весенняя шерсть считается по сравнению осенней проще в обработке, так как зимовал баран в стойле и не нахватал всяких репьёв. Обычно войлок делается из смеси шерсти баранов разных возрастов. Цвет войлока зависит, разумеется, от цвета шерсти (хотя её можно красить), и для юрт стараются брать светлую шерсть - иначе в них будет темно.
Первое, что надо сделать с шерстью для подготовки - это её побить. Шерстобитные инструменты - талпак и саво, то есть коровья шкура и палки. Обратите внимание на устройство рукоятки - она гасит вибрацию, иначе ладони быстро покрылись бы синяками.
Битьё шерсти - дело совсем не простое. Вот-первых, бить надо сильно; во-вторых, бить надо долго, и женщины в кооперативах этим занимаются часами. Очень интересна сама техника удара - бьёшь со всех сил, а для следующего удара палку не поднимаешь, а выдёргиваешь строго горизонтально, иначе шерсть разлетится во все стороны. Звук запоминающийся и довольно громкий: "фиииить-хлоп, фиииить-хлоп!"
Битую шерсть ещё надо почистить. Выкладывают её для валяния слоями крест-накрест, и в юрточный войлок кладётся 8 слоёв:
А если валять ковёр или просто что-то с узорами - то узор точно так же выкладывается поверх из раскрашенной шерсти. Для этого как-то используют чий, но только я напрочь забыл, как именно:
Да и как на чий наносят узоры - тоже:
Фатима предлагает на самим сложить узор из клочков цветной шерсти. Шерсть сейчас красят синтетическими красителями, что экономит огромное количество времени - "дедовским способом", сначала вываривая краситель из природных компонентов, а затем обваривая в этом красителе, на каждую партию шерсти одного цвета уходило бы по несколько часов:
Вы будете смеяться, но то, что у нас получилось, должно было олицетворять Таш-Рабат - вот по бокам склоны гор, слева вьётся ручей, в небе облака и звёзды, а вот эта улитка в центре - собственно Каменный двор (как переводится Таш-Рабат).
Ну а дальше собственно валяние. Это процесс не для слабонервных:
Завернуть в чий, залить кипятком, сверху завернуть в тряпку и топтать-топтать-топтать. Даже эту маленькую штучку мы топтали, по очереди, добрых полчаса, а большие ковры всему кооперативу приходится топтать сутками. Почему тут нет механизации (или есть, а Фатима рассказывает, как раньше было?) - не знаю, возможно оборот каждого отдельно взятого кооператива не настолько велик, чтобы станки окупились.
Шерсть свалялась, то есть все её слои стали единым целым:
В итоге получился собирательный образ "восточных сказок глазами европейца", и склон горы больше похож на джинна, а Таш-Рабат - на его лампу. Фатиме наш рисунок чем-то понравился, и спросив, какую половину кто из нас делал - по этому рисунку, по тому, какие цвета и фигуры мы складывали, рассказала нам о нас довольно много, и процентов на 80 - верно.
Эти кооперативы работают как единое целое, часть выручки идёт на развитие, часть - на оплату труда, а часть - на помощь больным и неработающим женщинам Кочкорки. Как я понял со слов Фатимы, всё равно хватает в обрез. Об отношениях с другими кооперативами она ничего не говорила. После валяния был обед, интересные разговоры и решение ехать по окрестностям - тут есть старая соляная шахта Чон-Туз, превращённая в санаторий, и артезианский источник в селении Араголь, в котором "горит вода" (вернее, газ, выходящий из этой воды). Это (кроме стоимости бензина) был уже подарок Фатимы для нас.
Во дворе жернова и солнечная батарея - туристический сезон заканчивается, кооператив распоряжается выручкой. Солнечная батарея скоро займёт своё место на крыше, при нас же молодые ребята (видимо. сыновья) вешали по столбам вокруг дома камеры. Жернова и солнечные батареи - наверное, исчерпывающее описание Азии XXI века.