Человека пугает все, что он не может объяснить, — но понятное объяснение может содержать манипуляцию. Распознать коммуникативные уловки помогает критическое мышление. О том, как оно работает, — в конспекте лекции филолога и журналиста Юлии Черненко.
Всем нужен шаман
Согласно концепции Homo narrans, человек — это животное, отличающееся от других умением рассказывать истории. Чтобы понимать, насколько давно наше мышление живет историями, представьте себе: мы сидим в первобытной пещере, снаружи страшная гроза, а науки, чтобы объяснить, что происходит, у нас нет. У нас нет вообще ничего, чтобы как-то осознать окружающий нас мир. В этой страшной ситуации может начаться массовая истерия, и нужно что-то, чтобы успокоить общество. Тогда появляется шаман — человек, объясняющий мир через понятные первобытному мышлению образы. Это, например, может быть основанная на геноморфизме (единообразии небесного и земного. — Прим. T&P) фигура великого бога, который ругается со своей женой, бьет посуду (поэтому мы слышим гром) и громко кричит (от этого молнии). В отсутствие других возможных вариантов объяснения происходящего это успокаивает аудиторию.
Цивилизация развивается, но мир остается очень опасным. Чтобы жители условного городка не переубивали друг друга, не украли друг у друга все вещи и не сдались врагу, нужен тот, кто каждое воскресенье будет рассказывать людям, почему воровать, убивать и сдаваться — плохо, но если все будут вести себя хорошо, то попадут в рай.
В какой-то момент появляется наука, развивается критическое мышление, общество рационализируется, и некоторые вещи перестают работать. Ребенку мы легко можем объяснить: «Если ты не доешь кашу, придет Бабай и унесет тебя». Но попробуйте сказать тридцатилетнему человеку, что, если он будет хорошим мальчиком, Дед Мороз оставит для него под елкой железную дорогу, о которой он мечтает. Он фыркнет и пойдет писать в соцсетях, что встретил городского сумасшедшего.
Нам нужны более рациональные методы объяснения происходящего, но так как быть экспертом во всем невозможно, на смену религиозным проповедникам приходят другие люди — политики, вещающие на широкую аудиторию, или даже микроинфлюэнсеры с небольшой аудиторией от 5 тысяч до 20 тысяч человек.
Коллективное бессознательное vs critical thinking
Критическое мышление (critical thinking) — это не просто критика всего, а умение человека применять критерии к тем или иным идеям, то есть способность подвергать идеи критериальной проверке. При этом критерии субъективны, мы вырабатываем их в течение жизни, поэтому и критическое мышление — сугубо индивидуальное.
В первобытном обществе человек не может выжить в отрыве от коллектива, поэтому задолго до индивидуального сознания появляется коллективное: человек мыслит себя частью мира и общества. Если наш друг обращается к нам за помощью, а мы говорим: «Извини, я не могу помочь», — то мы начинаем чувствовать дискомфорт, потому что мы считаемся хорошими друзьями, только если помогаем друг другу. Это дологическое мышление, оно подчиняется нарративной, а не рациональной, критической логике. И оно работает постоянно, даже когда мы не замечаем — например, можно почувствовать себя плохим человеком, просто проходя мимо бездомного котенка.
Но, исходя из всего вышесказанного, получается, что коллективное сознание — практически всегда менее «умное», чем индивидуальное.
Отдельный индивид заведомо более расположен к критическому мышлению, чем человек в толпе, потому что психология масс — всегда про эмоцию,
про аффект, про ощущение enlargement (когда мы чувствуем себя в толпе — и это абсолютно нормально — больше, значительнее и глубже). В том числе поэтому и формируются разные массовые движения, клубы, эхо-камеры.
Чего хотят люди?
Психологи вывели несколько фундаментальных, базовых желаний, которые есть у каждого человека.
- Желание безопасности. Мы чувствуем психологический дискомфорт, если что-то не соответствует нашим представлениям о мире. Если кто-то разрушает нашу картину мира, мы стараемся больше не контактировать с этим раздражителем.
- Желание быть последовательным. На нем выстроена империя Стива Джобса: раз мы купили iPhone, то нам нужен iPad, AirPods и еще что-нибудь. Это стремление к созданию некоторой экосистемы.
- Желание избежать когнитивного диссонанса. Когда что-то «разрывает нам шаблон», у нас включается стандартный защитный механизм: мы начинаем эту информацию отодвигать подальше, забывать и стараться не реагировать на нее. На этом желании построены эхо-камеры и пузыри фильтров (filter bubbles), которые в социальных сетях показывают нам контент, основываясь на том, что мы уже лайкнули. Так в пространстве соцсетей оберегается психологический комфорт пользователя: человек практически не сталкивается с мнением, радикально отличающимся от его собственного.
- Желание избежать ответственности. Скажем, человек плохо себя почувствовал в метро и начал кричать: «Люди, помогите!» Почему это, как правило, не работает? Обычно никто не реагирует потому, что это не адресный запрос, и каждый старается избежать ответственности. Социальный психолог Роберт Чалдини считает, что, если вы вдруг чувствуете себя плохо или попали в беду, лучше адресно обращаться к какому-нибудь человеку из толпы и говорить ему: «Пожалуйста, скорее помогите мне».
Продолжение этой лекции читайте на сайте T&P.
