355 лет назад 16 марта родился Джузеппе-Мариа КРЕСПИ (итал. Giuseppe Maria Crespi; 1665, Болонья — 16 июля 1747, там же) — итальянский живописец, рисовальщик, гравёр. Известен также под прозвищем Spagnolo ("Испанец"), представитель позднего барокко.
Долгое время - весь 18-й и практически весь 19-й века - имя Креспи оставалось в тени таких громких фамилий "вождей и основателей" Болонской школы, как Карраччи, Рени, Гверчино... Или не менее знаменитых его современников - вроде Джордано, Солимены, или Пьяцетты. Причины были к тому объективными и касались они не столько свойств искусства самого Креспи, сколько диспозиции художественных сил рубежа 17-18 веков вообще.
К тому времени, когда вступил на свой творческий путь Джузеппе-Мариа Креспи, Болонская "Академия Вставших на правильный путь" (" Accademia degli Incaminati") уже более полувека была авторитетнейшим в Европе художественным учебным заведением (и, кроме того, первым в мире - подобного образца, все предыдущие - не в счет), диктовавшим свои правила и условия не только и не столько в области преподавания искусств и наук, с ними связанных, сколько общей эстетической и художественной идеологии. Попросту - в том, что считать искусством, а что - нет (если нужно - об этом отдельно). При этом, как это часто случается, доктрина сложилась, осталась, а достойных ее носителей - увы, уже не было...
На смену прежним "звездам" - и их искусству - пришли новые. Сменились художественные центры, ориентиры, предпочтения. На посту законодателей художественной моды болонцев сменили генуэзцы, неаполитанцы, венецианцы... Болонский классицизирующий академизм в чистом виде уже не удовлетворял ни художников, ни заказчиков искусства. Вчерашние ученики Карраччи и Рени заглядывались в сторону своих некогда заклятых врагов - караваджистов, испанских "бодегонов" и голландских жанристов. Чуть позже - уже на французских мастеров Stile Galante, то бишь рококо. А доктринерская теория академизма всё также - как полвека и даже век назад - настаивала на своих догмах. Нерушимо, не терпя нововведений и поправок... Носители ее, даже если и признавали талант и мастерство за многими, сошедшими с указанного ими "правильного пути", всё же относились к ним с опаской и долей презрения. И при этом совершенно искренне считали лучшими художниками современности тех, кто в своих полотнах неуклонно следовал их Новейшему Завету Искусства.
Но кто сейчас, кроме смотрителей разделов итальянского искусства в музеях мира, помнит имена этих честных ревнителей "Stile purissimo"?
А Креспи - помнят и знают. Его искусство - вне доктрин, оно - над ними. Оно - пестрое и живое. То надрывно-трагичное, то туманно-загадочное, то исполненное своеобразного, мрачноватого юмора. Живое. Как вся эстетика Барокко, раздражавшая поборников "чистого стиля", не желавших признавать, что и они сами, и их теория, и их искусство - плоть от плоти того самого Барокко...Креспи как раз был одним из тех, чьё искусство пошло в разрез с Великим Учением. Даже если он этого специально и не декларировал. Он переболел всеми детскими болезнями художественной неблагонадежности своего времени. И караваджизм, и зрелое римское и венецианское барокко, и испанцы во главе с Риберой (ведь отсюда - его прозвище, "Ло Спаньоло", "Испанец"), и Сальваторе Роза с Рембрандтом - отпечаток всех этих веяний мы в избытке обнаружим в наследии болонского мастера.
Короче говоря, Джузеппе-Мария Креспи - характернейшая фигура переходной эпохи в искусстве, эпохи позднего интернационального барокко.
Можно было бы назвать его художником с сотней лиц.
И это было бы справедливо, если бы не яркая индивидуальная манера, органично сплавившая в себе все эти тенденции. Какой-то совершенно особый взгляд, благодаря которому его ни с кем не спутаешь. Возможно, именно потому, что искусство Креспи трудно однозначно классифицировать и потому, что оно плохо вписывалось в официальную художественную доктрину, оно было надолго "отодвинуто" на дальний план, забыто...
Только в 19 веке на него обратили внимание художники-романтики и их единомышленники, литераторы и художественные критики.
Они усмотрели в нем своего предшественника. Именно благодаря тем чертам, за кои прежде Креспи порицали: своеобразию творческой индивидуальности, нервической неустойчивости манеры письма и экзотичности самой фактуры живописи. То монохромной и сурово аскетичной, в лучших традициях контрреформационного монастырского искусства, веющей религиозным фанатизмом (серия "Таинства Церкви"), то загадочно-ироничной и лукавой (серия "Притчи", или "Басни"), то вдруг брызжущей тончайшими нюансами сложной полихромии. И торжествовал в этой живописи Его Величество Свет... Подобно всё тем же Рибере, Сальватору Розе и Алессандро Маньяско, Креспи был "прописан" в предтечи "неистовых".
Исследователи 20-го века уже рассматривали фигуру Джузеппе-Мариа Креспи, как одну из ключевых в искусстве Италии последней четверти 17-го и первой половины 18-го веков.
Каким увидим искусство Креспи мы?
____________
© Агранович В.А. - текст;
Фото - из свободных источников
