Тут, камрады, второго числа приключилась у меня следующая история.
Бегу я так, бегу. Как раз по своей деревне.
Куда именно, не суть важно.
Бегу и все. Никого не трогаю. По делам бегу, заряженный аусвайсами разных форматов моей орга… да, именно, организации. Так будет проще...
Самое главное, что за основания мне не бегать? Никаких. Планида такая у меня – бегать. И в мае, и в апреле, и в марте… Каждый божий день… Ничего ведь не изменилось в этом плане с прошлых лет во всемирном масштабе. Даже, можно сказать, легче стало. И дышать. И бегать… На тротуарах и в переходах никто под ногами не мешается с детскими колясками и тележками…
Не жизнь, а малина, одним словом.
Беги, куда хочешь.
Тем более, к маю особый нервяк уже кончился. Нервяк, если что, это по поводу строгости режима с пропусками. Никто аусвайсы как не требовал предъявлять на улицах деревни, так и не требует. На режимных же объектах, один пень, надо докУмент показывать. С печатями, фотками и подписЯми.
Как и раньше то было.
По гамбургскому счету ничего нового.
Вначале-то как много шума из ничего было с этими пропусками. Типа выйдешь из подъезда, так сразу полиционер тебе руки заломает, в землю носом ткнет и потребует предъявить аусвайс. А ты-то собрался только метнуться до своей помойки и обратно...
Шуму-то было в начале. Шуму.
Да.
Я так с полиционерами пару раз всего лишь пересекся с марта месяца. Причем пересекся по собственной инициативе. Один раз тёщу из околотка забирал, когда она устроила в магазе дебош из-за гречки, да второй раз на входе в метро рядом со своей… организацией. С тёщей – случай клинический. Она – боец старой закалки. Если кипиш какой намечается, сразу стрелой летит запасы освежать согласно списка: соль, спички, макароны, патроны... Не смотри, что тёще уже девятый десяток идет. Не человек, а кремень. С иконой Иосифа Виссарионовича в красном углу живет. Я и говорю, кремень, а не человек. А тут какая-то шелупонь вякнуть ей посмела, что вас тут не стояло... Стояло, да так стояло, что посмевшим сделать ей замечание помогло лишь то, что у них зубы уже только вставные имелись. Не пришлось на больничку тратиться, чтобы корни выбитых удалять...
Ну, а второй случай… Так это я нарочно, как раз накануне введения электронных пропусков в деревне, пристал к полиционерам. Типа, как вы завтра, тащ офицеры, капитаны и майоры с полканами, будете меня проверять на наличие присутствия пропуска? Забивать циферки и буковки с моей бумажки в свои гаджеты? Или ещё как? Полиционеры тогда в метро сами слегка в растрёпанные чувствах пребывали. Даже при больших звездах. Грешно было не наступить им на несколько старых мозолей.
В общем, полиционеры в ответ мне возьми и брякни, что им нужны будут только куаркоды. Полиционерские гаджеты их и будут читать. А вот с буквами – дело швах. Шайтан-машинки буквы и цифры не разумеют. Только куаркоды…
- А если у чела нет куаркода? – продолжал я настаивать. – Что тогда?
Почесав свои репы, поправили намордники полканы:
- Завтра утром будем решать по ходу дела…
- Завтра, так завтра, - бросил я полканам и слинял от них.
Утром пятнадцатого это решалово вылилось в столпотворение. Причем такое фееричное, что уже к моему появлению у метро никаких полиционеров и видно не было. Ни тащ младших офицеров, ни тащ сержантов, ни тащ полканов…
Ладно, проехали.
В общем, бегу я тут второго числа лета, бегу. Погода самое оно для бега. Июньская. Плюс десять и морось в лицо. Как в молодости в сапо… пардон, в гадах при утренней беготне по плацу Владивостокской учебки.
Не жарко, одним словом.
Вокруг человейники этажей за двадцать, травка на газоне зеленеет, сирень благоухает, на тротуарах почти ноль пешеходов… Без пропуска можно ещё только в магазин за продуктами, а мартовские запасы гречки, сами понимаете, до сих пор не съедены.
Бегу. Иногда перехожу на шаг.
Чисто природой насладиться. Как тот профессор Плейшнер на Blumenstraße. Вздохнуть полной грудью воздух свободы, так сказать.
И вот, бросается мне в глаза нечто на газоне. Как раз в метре от бордюра. Хорошего, гранитного такого бордюра… Явно выбивающееся из привычной картины мироздания.
Я напрягаю сразу глаза и мозги. Какие есть, что уж.
Так это шампиньон, собственной персоной!
Вырос бы не в нашей деревне, а хотя бы на поле в двух десятках километров от МКАД, с внешней стороны, разумеется, вполне можно было отправить в корзинку. Но здесь… только сам факт первого съедобного гриба в этом сезоне.
Присев на корточки, я сфоткал для истории шампиньон, в фас и профиль. Выпрямился и побежал дальше. Когда меня и гриб уже разделяло метров сто, сзади раздался грозный окрик стойстрелятьбуду :
- Гражданин, остановитесь. Что вы сейчас фотографировали?
Я тормознул и сразу начал поворачиваться к вопрошавшему полиционеру. Одновременно отметил, что, если бы продолжил свое движение в прежнем направлении, так через десяток метров, а, скорее всего, быстрее, упёрся бы рогом в патрульную машину, выкатившуюся мне на встречу.
Ну да, воздух свободы. Расслабленность и все такое. Размечтался малька и тебя взяли в клещи коллеги по прошлой работе папаши Мюллера.
Я хмыкнул, закончил разворот и шагнул к пешему полиционеру. Хорошего роста, энергичному, с опасной пластикой движения полиционеру. Переполненному целеустремлённостью и предвкушением в голубых глазах над маской… За чернотой его зрачков явно читалась премия. Небольшая, но премия. В нашей ситуации, очевидно же, любой мелочишке будешь рад… Мы замерли на безопасной дистанции. Как-никак режим самоизоляции и все такое прочее. Хотя и у меня на морде маска…
- Посмотрите сами, - предложил я и протянул полиционеру свой телефон, на экране которого был давешний шампиньон. Полиционер покосился на экран, потом скользнул ставшим моментально печальным взглядом по мне и выдохнул:
- Какие-то грибы…
- Шампиньон. Первый в текущем сезоне, - обиженно на непочтительное «какой-то», пояснил я. - Можно пройти на место сьемки и убедиться в этом.
Полиционер поморщился под маской, переглянулись с коллегой за рулём патрульной машины. Типа облом сегодня. И выдохнул:
- Не надо... Думали, закладка. А тут какие-то грибы.
- Бывает, - ответил я…