Органическая принадлежность композитора к своей Родине очевидна и не требует доказательств. «Здесь русский дух, здесь Русью пахнет», – скажет каждый, кто только вступает в мир свиридовской музыки.
Ученик глазами учителя
На полувековом юбилее Свиридова Дмитрий Шостакович вспоминал, каким был Георгий Васильевич, когда двадцатидвухлетним молодым человеком пришел к нему в Ленинградскую консерваторию.
Был 1937 год. Свиридов уже окончил Центральный музыкальный техникум, а Шостакович только что перешагнул порог своего тридцатилетия.
«Я вел тогда, – говорит он, – инструментовку и только через год начал вести класс композиции. Георгий Васильевич всегда поражал меня своим творчеством. Писал быстро, и каждый урок приносил что-нибудь новое. Он был превосходным пианистом и к тому же очень выразительно пел. И сейчас композитор лучше всех играет свою музыку, аккомпанируя певцам.
В его школьных сочинениях было все в порядке. Я как педагог терялся, не знал, что сказать, – ни к чему нельзя было придраться. Уже в те времена молодой музыкант ставил перед собой и перед собственным творчеством высокие требования. И никогда не уставал пробовать новые формы, творить новый музыкальный язык для выражения своих мыслей.
Послевоенный период принес нам поистине замечательные произведения. Нельзя не сказать о его камерных сочинениях, поэме “Памяти Сергея Есенина”, “Патетической оратории”. И еще хочется назвать вокальные циклы на слова Исаакяна и Бернса».
«Свиридов очень русский композитор, – продолжал вспоминать Шостакович, – таким он был всегда. Таким вновь предстал в музыке на стихи Есенина и в “Курских песнях”, этих удивительных обработках народных напевов. Все скромно, незаметно и вместе с тем разнообразно.
Но неправы те, кто говорит, что Свиридов выявил свою индивидуальность только в вокальных и вокально-симфонических произведениях послевоенных лет. Нет, он композитор цельный. И с самого начала до нынешнего времени, когда он находится, несомненно, в расцвете творческих сил (это не комплимент!), он сохраняет свои стилистические черты».
Художнику была отпущена судьбой долгая жизнь – предстояло отмерить еще целых 33 года. И 50-летие стало лишь вехой на пути к новым свершениям.
Так хочется остановить те мгновения и шагнуть в прошлое, когда были живы и Шостакович, и Свиридов. Будем благодарны честному, принципиальному человеку и педагогу, лучше которого никто не смог бы написать музыкальный портрет своего талантливого ученика.
Классика в стиле Свиридова
Способностью вдохновить следующее поколение и прорасти новыми побегами обладают только подлинно значительные, яркие явления. Заметьте, если перед нами истинно талантливый художник, рано или поздно в его творчестве обнаружится связь с предшественниками. Хотя невозможно сразу распознать это – «большое видится на расстоянье».
Так, долго был неприемлем футуристический наряд Маяковского, а экзотические цветы Шостаковича и Прокофьева казались без корней в родной почве. И только потом в них разглядели прогрессивных художников, продолжателей русской классики.
Свиридов также оказался классичным в своей новизне и новатором в своей классичности. Воздействие русской музыки прошлого столетия на творчество Свиридова легче всего наблюдать в вокальных сочинениях. Очевидны связи его песен с романсами-сценками Даргомыжского или «народными картинками» Мусоргского, его хоровых полотен – с хорами «Бориса Годунова». «Князя Игоря», «Китежа»… Многие черты характера свиридовских образов роднят их с оперными героями композиторов «Могучей кучки», а разноликий стиль современного мастера вызывает в памяти и певучесть глинкинской музыкальной речи, и эпический размах Бородина, а то вдруг декламационную мелодику Мусоргского.
Так, с позиций художника ХХ века Георгий Свиридов словно перебрасывает мост к прошлому столетию, обращаясь к опыту классиков. Его вокально-хоровое творчество образует как бы второй мир бытия поэзии известных мастеров слова. Это стало возможным благодаря соизмеримости дара поэта и музыканта.
Молодой Свиридов заявил о себе в первую очередь камерными вокальными циклами на стихи Пушкина, Исаакяна, Есенина, Бернса, Блока… И эта перекличка голосов композитора и именитых соавторов определила духовную тональность разветвленного музыкально-поэтического потока.
В послеконсерваторский период его сочинения были отмечены сильным влиянием Шостаковича, а начиная с 50-х годов стала проявляться зрелость почерка. Не случайно на полувековом юбилее Георгия Васильевича мудрый учитель назвал его главными опусами циклы «Страна отцов» и «Памяти Сергея Есенина». Именно они являются тем порогом, за которым заявивший о себе мастер преодолел зависимость от своего гениального наставника.
Юбилейный год буквально захлестнул автора волной новых идей. Обращение к Пушкину-прозаику обогатило его классическую тему и подарило любителям и профессионалам музыку к кинофильму «Метель», которая в одночасье сделала его имя всенародно известным и любимым. В жанре «маленьких кантат» появились циклы – «Снег идет» на стихи Б. Пастернака и «Грустные песни» на стихи А. Блока. Интерес к «самому петербургскому» поэту впоследствии поведет Свиридова к его «Ночным облакам», «Петербургским песням» и «Песням безвременья»…
Вернется он и в лирику Есенина, в его «Отчалившую Русь», встретится и с поэзией Пушкина.
В год 180-летия со дня рождения гениального поэта «пушкинская тема» вновь растревожит мысли и чувства художника, и в хоровой партитуре зазвучат голоса, сплетающие «Пушкинский венок».
«Звонкая сила поэта»
«Патетическая оратория», вдохновленная ярким, страстным словом Владимира Маяковского, в 1960 году была удостоена Ленинской премии. Год ее рождения, 1959-й, сразу ознаменовался премьерами в Москве и Ленинграде. Гимническим маршем оратория Свиридова – Маяковского прошествовала по многим городам России. Она встречала восторженный прием у жителей Воронежа, Горького, Новосибирска, Свердловска…И Уфа оказалась в числе городов, где исполнение этого монументального произведения стало музыкальным явлением, оказавшим большое влияние на развитие хорового пения в Башкирии.
Многолетняя художественная жизнь оратории продолжалась в республике благодаря великолепному мастеру, замечательному человеку и дирижеру Александру Юрлову. В начале 60-х наши музыканты откликнулись на предложение Юрлова подготовить исполнение «Патетической оратории», объединив его Московскую хоровую капеллу и уфимские коллективы, которыми руководил Михаил Фоменков. Сюда вошли хоры училища искусств и музыкально-педагогического, а также хоровые капеллы профсоюзов и Дворца культуры им. Орджоникидзе.
Эксперимент оказался удачным, и 6 ноября 1962 года в Башкирском театре оперы и балета состоялась премьера оратории, прозвучавшей с потрясающей силой.
Разворачивайтесь в марше!
Словесной не место кляузе.
Тише, ораторы!
Ваше
слово,
товарищ маузер!
Выступление объединенных хоров в составе около двухсот артистов вызвало восторженный прием зрителей и превратилось в грандиозный, радостный праздник.
…Георгий Свиридов с глубоким почтением относился к незаурядной личности Александра Александровича. Понимая громадное значение его дела для русской культуры, называл эти годы «эпохой Юрлова». Мы добавим – «и Свиридова», ибо один творец в жизни другого был настоящим подарком судьбы. Творческая муза композитора нашла яркое воплощение именно в исполнительском искусстве этого большого художника.
Как личную трагедию воспринял композитор непростительно ранний уход из жизни своего друга (в 46 лет!). Боль, опалившая его сердце, отозвалась живой, взволнованной речью на страницах «музыкальной эпитафии» – «Концерта памяти А. Юрлова» для хора без слов (1973 г.).
Свиридов и Башкирия
Одухотворенное мастерство Юрлова-дирижера наиболее полно раскрылось в его яркой интерпретации «Патетической оратории», которая прижилась в Уфе. Впоследствии ее часто исполняли хоры под руководством его преемника из Башкирии, Михаила Фоменкова, прекрасного музыканта и человека высокой культуры. Вспоминается, как на уроках хорового пения он тщательно работал над дикцией и артикуляцией, над выразительностью слова и звука. И на сводных репетициях не только участники хора, но и оперные солисты подчинялись его творческой воле, его темпераменту, властным жестам рук и становились в эти моменты единомышленниками, готовыми воплотить исполнительский замысел хормейстера.
…В концертном репертуаре училищного хора было и свиридовское сочинение «Как песня родилась» на стихи Сергея Орлова из цикла «Пять хоров a capella». Это маленькая лирическая поэма, не поддающаяся однозначному истолкованию. Она – и о песне, о ее рождении, и об одухотворяющем ее романтическом воспоминании, и о трудностях земного пути. Советский писатель С. Наровчатов назвал эти стихи «широкоэкранной поэзией, где попеременно чередуются, а то и смешиваются лирические и эпические кадры».
«Песня» Орлова оказалась для композитора благодатным материалом, порождающим явные музыкальные ассоциации и в содержании, и в форме. Она так и просится к звуковому воплощению. И лирическая мелодия у Свиридова разрастается подобно разгорающемуся пламени костра.
Высоко, высоко и тонко
Тенор песню вывел, – она
Все о том, как жила девчонка…
А за тенором, как со дна,
Бас упрямый, тяжелый, низкий
Поднимается на снегу.
И летят светляками искры,
Пропадая, шипя в кругу.
Музыка пришлась студентам по душе, партитура легко ложилась на голоса и, помнится, выучена была в довольно короткий срок. Выступление прошло при аншлаговом зале. Нескончаемые аплодисменты потребовали – редкий случай для хорового жанра! – повторного исполнения. Но это было обычным явлением и для певческого коллектива, и особенно для руководителя, когда радость сиюминутного успеха означает лишь краткий миг душевного отдохновения на бесконечном пути к совершенству.
Работа над произведением Свиридова была большой удачей, да и вообще отдельной страницей творческой биографии Михаила Фоменкова.
К слову сказать, то было счастливое время, когда каждый концерт воспринимался праздничным событием, и в предвкушении встреч с высоким искусством наше училище оживлялось и буквально дышало вдохновеньем… И казалось, что такие знаменательные концерты будут всегда. С расстояния многих лет мы понимаем, сколь велико значение деятельности Михаила Петровича для музыкальной жизни Башкортостана. Пусть же теплые слова благодарности и добрые воспоминания коллег, друзей, студентов прорастут живыми цветами на алтаре памяти неповторимому мастеру.
На волне памяти
В нашей республике Свиридов – глубоко почитаемый и один из самых исполняемых композиторов ХХ столетия. Мы чтим его имя и потому, что в далеком 41-м хоть ненадолго он оказался в эвакуации в тихом уголке Урала – в Бирске.
Биряне осознали, сколь значителен художественный след Свиридова в культурной жизни России. И по предложению администрации города было принято решение ежегодно 16 декабря проводить Свиридовские вечера.
В 2006 году, узнав о чествовании композитора, в Бирск приехал его племянник Александр Белоненко, создавший Центр по изучению творческого наследия своего именитого родственника – Свиридовский институт.
Но в Уфе пока что не сложилось четкой организации, планирования концертных программ, научных выступлений. Не хватает надежной, лидерской руки. Чтобы такие важные события не носили стихийный характер, необходимы общественные усилия, а также активное участие учебных и концертных организаций. И главное – Свиридовские чтения должны стать одной из важных программ по сохранению памяти выдающегося мастера.
…Иногда слушаешь новое современное произведение, а кажется, будто оно существовало всегда, «от века», и странно представить себе, что раньше его не было. К примеру, Вальс из музыкальных иллюстраций Свиридова к пушкинской «Метели»… Давайте поплывем на волне нашей памяти вслед за его романтической мелодией. Заметьте, вы, оказывается, знаете этот «вальсовый сюжет» от начала и до конца!
Оркестровый призыв к вниманию – несколько вступительных аккордов, задающих тон последующему движению музыки… И вы уже в ином, нездешнем пространстве петербургского бала, где звучит «пушкинский» вальс. В нем «говор нежной страсти, и меланхолия, и грусть, и милое, неуловимое, необъяснимое, но понятное сердцу»…
Ольга Курганская
Издание "Истоки" приглашает Вас на наш сайт, где есть много интересных и разнообразных публикаций!