Ф.1238 Источник дохода.
(Последующий-предшествующий фрагмент для 1237.)
Сложность с капиталом, как источником дохода, капиталом, в относительно "чистом" виде, производства кредита, состоит между прочим, и в том, простом и не простом, обстоятельстве, что притязание на не произведенную еще прибыль, сопровождается ее оценкой. И эта оценка похожа на оценку, что выставляют школьнику на экзамене. Это может быть аванс, инвестиция, что производит желание, без которого производство не может даже начаться. И потому именно, еще, что кредит- это доверие. Производя желание, биржа мотивирует доверием производство. (Отдельная сложность в абстрактном рассмотрении может быть в том, почему вообще есть разница между производством кредита- финансами и промышленной индустрией. Но, видимо, развитие, происходило от вещественного производства, к выделению производства кредита, а не наоборот.) Но это доверие нуждается в поддержке, со стороны Центробанка или ФРС. Откуда эта нужда? Неизвестно сколько нужно кредита, и оценка может быть только вероятностной. Погода на 14 дней. Но если бы это могло бы быть известным? Допустим общество могло бы быть утроено так, что способ его материального производства большей частью исключал бы такие неопределенности относительно величин кредитов «свободного рынка»? Тогда, действительно биржа могла бы быть не нужна. Центральный банк и Госплан, могли бы просчитать, сколько необходимо кредита и денежных средств на то, чтобы реализовать его, наличным или безналичным образом. Покрыть риски различия, дистанции, диспропорции, ожидания. Проблема, как известно была в том, что это не избавляло от диспропорций в развитии отраслей, от разрастания несводимых различий. Чем более сильна была командно-административная система социалистических стран, тем система должна была бы быть проще, "муравейник". Но это было невозможно, тем более, в отдельной взятой стране, что столь контрастно противостояла остальным в социально политическом и социально экономическом устройстве общества. Война. Развитая промышленность для производства современного оружия- усложнение системы, сложность планирования. Цель, таким образом, видимо, может быть, не во всеобщей бедности и скудости, свойственной аскезе или кинической мудрости, или этнически консервативным народам, но подобно усложняющееся мощи аппаратного обеспечения со все упрощающимся интерфейсом, в богатстве умеренности, что более не нуждается, и не исключает свободы перехода к празднованию открытости предела.
Иначе, каким образом капиталу удается производить желание трудиться. Создание избыточной рабочей силы, резервной армии труда, вынуждает рабочих конкурировать за рабочие места. При том общем условии, что все они хотят жить, ибо смертны. Но что, если нет, и могут не хотеть жить? Каким образом производиться желание жить? И ответ отчасти может быть прост. Роскошь и производство потребления, как и производство градиента образов жизни, имущественное расслоение, будучи основным бичом жизни такого общества, является и основным триггером желания хорошо жить. Коль скоро, возможен социальный лифт, переход из класса в класс. Это основа, том числе, и американской мечты. Так Голливуд связан с биржей. Но тогда почему не Голливуд выполняет функцию фондового и/или финансового рынка? Или почему, это производство: кредита, доверия и желания делать деньги не отошло к мировым промышленным выставкам, ярмаркам? Видимо и потому, что нигилизм в такой степени, все еще не грозит? Ответ прост, потребительная стоимость кредита в том, что он растет и растет как меновая стоимость, капитал самовозрастающая стоимость (частично самоназвание), а потребительная стоимость произведения искусства в том, что оно удовлетворяет потребность, пусть и духовную, доставляет, пусть и быть может и не заинтересованное удовольствие. И особенность удовлетворения, которой, как раз, может состоять в том, что чем более она удовлетворяется этим произведением искусства, тем более она порождается им. Тем не менее, не много фильмов, что можно смотреть много раз, пусть бы для каждого, они могли бы быть отличны от тех, что у смотрятся другого. То, почему этот вопрос, сколько раз можно посмотреть тот или ной фильм, тому или иному человеку, значим, видимо, производно и от различия между всеобщим эквивалентом обмена (деньгами) и произведением искусства, это разные товарные состояния. Это не исключает рост меновой стоимости произведения искусства, но разница может быть очевидна.
Далее. Образ жизни капитала пропагандировался и восславлялся столетиями становления такого способа материального производства общества! И вообще говоря, было за что. Капитал производит желание не всякой жизни, но буржуазной. Той, в которой труд лишь экономически принудителен, может не быть, ни рабским, ни крепостническим, прежде всего в материальном производстве общества. Что все время революционизируется сменой технологических укладов.
Другими словами, производя кредит, доверие, инвесторы производят возможность прибыльных дел, что могут быть и "живыми мертвецами". И иногда, большей частью так. Но без нее, возможности, которой все больше, но без связи с действительностью- пусть бы и некоторая такая возможность, что все больше, и та, что без связи с действительностью, могла бы быть названа смертью,- вероятность появления немногих, но действительно прибыльных дел могла бы быть еще меньше. Это закон больших чисел. То почему избыток означающего должен быть в такого рода экономиках. Что не отменяет исхода, все мнимые прибыльные дела- разоряются, рано или поздно. Последнее, временной лаг, создает дополнительный градиент для возможности миграции кредита в стоящие дела. Свобода потока капитала, поэтому непреходящая ценность такого способа производства.
Таким образом, важно, может быть, что производство кредита - это не только производство притязания на непроизведенную еще прибыль, но и желания-делания, такой прибыли, в чем бы то ни было, когда бы то ни было и где бы то ни было. Большой барыш, даже если он всего лишь, барыш от иногда просто розданного кредита, рождает желание еще большего барыша. Это, видимо, в первом приближение, то, почему это источник дохода. Они, и производят, и продают желание делать деньги, товарный фетишизм, как назвал это Маркс, рабов прибыли, и, коль скоро, капитал таким же образом это товар, но и теперь можно сказать, производят либидо бизнеса, без которого такой способ производства, как капитал и свободный наемный труд, не существует. Коль скоро, опять же, делание денег - это условие производства свободного наемного труда, занятости. Это ближайшим образом, может быть, все, о всемирно историческом значении, прежде всего, финансово- промышленного капитала.
Почему же прибыльные дела в производстве кредита могут быть таковы доходны? Если, ответ будет таким: потому что они приносят прибыль, то он неудовлетворителен, просто потому, что не дает критерия, по которому убыточные дела в производстве кредита можно было бы отличить от дел прибыльных. Чем живые мертвецы отличаются от живых прибыльных дел в производстве кредита? Ответ тем, что они не только не продают кредит, но и не производят его, таким же образом мало удовлетворителен, просто потому, что содержит тавтологию. Проигрышные дела проигрышные, потому что они проигрывают. Чем плохи мнимые кредиты, что не так с дутым, мошенническим кредитным, финансовым капиталом? Почему его невозможно продать и даже просто раздать, если произвести его, вообще говоря, относительно просто, условно говоря, это число, что записали и протокольно зарегистрировали, как и выигрышное число. Все кредиты относительно однородны в этом смысле. И если можно придумать континуум гипотезу, то почему, это не финансовое преступление? Но разве не последний метафизик Запада, так иногда, ясно и отчетливо, давал повод думать, что математика самое безответственное занятие, подобное видимо пустоцвету финансовых пирамид? Если можно сказать, что все возможно, то есть, у любой возможности может быть тропинка к действительности, то почему, «нет», этим капиталам? Сделали же самолет из ковра самолета, грузовик из печи, ракету, если не из дракона, то из мечты. И ответ, кроме тривиального указания на здесь и теперь границу интервала исторической эпохи, на которой только и могут быть уместны, те или иные высказывания, знаковые последовательности, в том числе, и те, в которых производят кредит, может состоять в том, что ложный кредит, это облом, и скорее, не в смысле как раз фрактального распределения, и/л, но брутальной лжи, обмана, что вводит в заблуждение, в результате которого, как раз, жизнь и не только буржуазного образа, но и сама по себе, может быть невозможна. Обман доверия, то, что подрывает, во всяком случае для данной эпохи развития технологий, основу, финансово-промышленной, индустриальной связности. Просто потому, кроме прочего, что технологический уклад основан, в том числе, и на субъективных свидетельствах о субъективных состояниях, коль скоро, либидо, иногда, курьезно относят исключительно к таким субъективным. Тогда как, видимо, в производстве, это и действительно то, что субъективнее субъекта и объективнее объекта. По ту сторону от субъективной и объективной видимости и таких же иллюзий. Фальшивое, поддельное либидо, пусть и только к прибыльным делам, такое же преступление, как и может быть ложное либидо в любом другом деле, просто потому, что «динамит», как и динамит. Вот почему, видимо, разверзнутый поток абстрактного количества может интерпретироваться, и как производство желания, либидо, и как последовательно выстроенный инстинкт смерти. Здесь нет речи о ложности либидо какого-либо пола или дела, как раз, все дела и все возможные способы любви, в этом отношении равнозначны, но речь идет, как раз, о подделке самого желания. Мотив, для настойчивой дисквалификации симулякров всякого рода. Что побуждают бессмысленно расходовать силы и средства. Результат превращение субъективности в вещь, отчуждение. Либидо, само по себе может быть дыркой в бытии, отрицание отрицания, дает вещь, но не продукт, а озлобленность, ближайшее следствие: тоски, отчаяния, ужаса и последний как раз может в этом отношении, и сковывать, и леденить. Депрессия онто-психологическое состояние общественного бытия людей. Потеря, доверия, доверия, что не может опереться на объективные подтверждения по определению, еще и встречает фальсификацию изнутри самой сути дела, и как следствие, это потеря кредита. Рынок, вообще говоря, требует от индивида всей мощности на поиск прибыльных дел в производстве кредита. Если это не так, Вы может быть плохой инвестор. Вот почему, несмотря на все виды мошенничества в финансовой сфере, деловая репутация может быть так важна и верность слову столь щепетильна. И игра инвестора строго придерживаться знания ситуаций возникновения отрицательного денежного потока. Играть с котором словно продавать душу дьяволу. Деятельность самого отпетого мошенника не могла бы даже начаться, если бы что-то такое не соблюдалось бы. Вот почему, финансовый капиталист (см. «Большая игра на понижение») может удивляться и возмущаться тому, что финансовыми рейтингами можно торговать, финансовому капиталу. Это внушает ему сомнение в самой кредитно-финансовой системе. В статусе кредита как источника дохода. Извращать кредит финансовых пирамид, то же что извращать грех. Это и возмутительно преступно и очевидно смешно, как запоздалое усиление предварительно положенного более мощного распространения зла. Деятельность, что приводит к нарушению связности экономического и технологического уклада, имеет одним из своих производных, состояния не совместимые с жизнью. (Примечательно, может быть, что сложившееся традиционно распределение, в котором самоубийство совершают женщины из-за несчастной любви, а мужчины из-за денег, может меняться и как раз в виду прогрессирующего делового равенства полов.)
Это рассуждение тем не менее, во всей этой части всего фрагмента, более общего возможного исследования исходит из того допущения, что все кредиты однородны. И что только игра вероятности неопределенного рынка, выбирает из них те, что оказываются действительными, и те что нет. Конкурентное равновесие – это естественный баланс рынка. То в чем выигрывает один, проигрывает другой. Но это ведь только равновесие игры, что явно может быть отлична от дела?
Иначе говоря, ответить на вопрос, каков критерий прибыльности дел в производстве кредита, оказалось не так просто, и большая часть из тех ответов, что уже была дана выше, тавтологичны. В каком, наиболее общем смысле, труд создает стоимость, а в каком нет? Если ответ будет все еще состоять в том, что это повышение уровня упорядочения системы и, таким образом, как ее связности, так и энергии, то его частичная неудовлетворительность как раз и скажется в том, что порядок не единственное качество, что может быть целью, с какой сообразовывается такая деятельность, как и повышение энергетического статуса системы. И главное, сама стоимость может быть таким образом вновь погружена, в те или иные, конкретные: состояния, вещи, предметы или процессы, их качества. Дело, видимо, и в том, что стоимость, это и действительно, протяженно не протяженная «субстанция» отношения известным образом разумных индивидов к друг другу. Если условно наметить некую линейку разделении труда, по которой каждая профессия могла бы размещаться между конкретным и абстрактным трудом, то производство кредита видимо могло бы наиболее подходить в известном отношении к труду абстрактному. Но этот самый нельзя продать. Просто потому, что он видимо всеобщим образом, но нигде и никогда. Отсюда, может быть, иллюзия, что финансист не трудиться. И главное, возможность раздавать кредиты бесплатно и просто раздавать их. В капиталистическом обществе самым производительным является непосредственное делание денег. И потому в силу известной возможной диалектики, может быть и самым убыточным. Далее можно понять, что это производство может быть, как раз, самым конкретным. Ибо речь идет о всеобщем эквиваленте обмена, то есть о том, что предоставляет доступ к чему угодно, в том числе, и к самому что ни на есть конкретному. Кроме того, если рабочая сила, это не исключительная принадлежность человека, то и этот последний не единственный, кто может входить в стоимостные отношения. И когда, теперь, в некоторых научно фантастических фильмах, можно встретить, пусть и воображаемые, теперь, ситуации, в которых роботы и киборги, входят в такие отношения купли и продажи рабочей силы, просто получают плату за труд и услуги, то быть может создатели и не догадываются насколько могут быть правы. Аэлита…воин. Но вообще говоря, это, в ином отношении, как если бы коровам «платили» бы не сеном, но цифрами. И таким образом в обратном смысле роботам, кроме цифр прилагали бы еще и какую-то потребительную стоимость помимо меновой- цены, заработной платы, в виде тех товаров, на которые они должны были бы ее тратить, помимо амортизации износа. Машинам, тем более умным и интеллектуальным, платят трудом по поддержанию их работоспособности, более того, их, может быть «обхаживают» и, как раз, скорее всего, в цифровом виде.
Труд, в известном смысле – это условная деятельность по генерации условности. Но и, таким образом, разве генерация кредита, это не то самое, что наиболее подходит к такому определению? Известным образом это так. Быть может никто, в обществе, основанном на капитале в материальном производстве, в материальном производстве общества, по способу бытия капитала, что является господствующим, не трудился бы и не имел дохода, не будь кредита. В отличие о расхожего мнения, быть может, именно финансисты, это те, кто трудятся прежде всего, производя все остальное и прежде всего занятость. «Великий» – Гетсби». Так это могло звучать с иной стороны, где «Великий», это быть может великий Сталин, – кто же еще, – а Гетсби, быть может нарицательное имя финансиста. Забавен, поэтому может быть анекдот, что рассказывает о трех философах в СССР, один из которых в задумчивости говорит: Великий Энгельс. Второй переспрашивает: «Энгельс? – разве не Маркс». Третий же уверенно и утвердительно настойчиво, констатирует: «Великий – Гэтсби». Разве не замыкались все производственные потоки на резолюции этого вождя? Что мог быть таким образом исключительным источником кредита?
Что же не так бывает с этим трудом?
Видимо, не зря имеет значение термин: «поток абстрактного количества прибавочной стоимости». Ближайшим образом к такому определению, то, что не так, это нарушение меры возможного единства, качества и количества. То, что вообще есть разные состояния и формы стоимости: деньги и товары, как и производство и обмен, что различны, пропасть, что отделяет абстрактный труд от конкретного, как и духовный труд от материального, фундирует возможность нетости кредита. Все бы хорошо и для продолжения, не только для начала с этими последними ответами, если бы ни то, простое и не простое обстоятельство, что выход за границы меры, тождества, вообще говоря, это и цель любого прогрессивного процесса, как и процесса развития. Коль скоро, уровень последнего, прогрессивной смены технологически-экономических укладов, может быть всегда недостаточен, как в отношении равности объемов с природой, так и в отношении высвобождения и развертывания свободы. И особенность кредита в том, что он следует этому, а вернее, всегда уже, опережает такое изменение, только чисто количественно. Но как бы ему еще иначе следовать этому, – ведь часть кредита всякий раз оказывается отрицательным потоком, – коль скоро, цифра, только-только по историческим меркам эпохальной истории, вошла в обиход, в виде непосредственно оборотной стороны какого-либо качества интерфейсов пользователя компьютерных программ? И коль скоро, общественное бытие друг с другом людей и любых иных возможных имен разумных существ, скорее всего, связывается, все еще, с войной? То, что отчуждение и здесь проявляет себя как всеобщий феномен буржуазного общества, воодушевление людей, предстает в качестве цифр, чтобы разрешиться изредка под звон известного колокольчика, звонка, бубенчика, не отменяет факта, иначе его вообще могло бы не быть. Иначе говоря, стоимость кредита создается, как и стоимость любого товара, и в производстве, и в обмене. Если кредит нельзя продать или даже просто отдать, он в известном смысле не существует. Делать деньги из ничего невозможно в том отношении, что, конечно, желание, это ничто, дырка в бытии, в сознании нет денег, и исключительно из самомнения трейдера, что он стоит дорого, – и пусть работает железная пила, не для работы его мама родила, – их не сделать, но в производстве, как уже было сказано, что претворяется обменом, это желание еще большего барыша, как раз и может быть извлечением стоимости или доходом. Именно потому, что вообще есть разница между финансами, деньгами и товарами в вещественной форме стоимости, исходно, идеологи капитала, связывали капитал, или исключительно с обменом, коль скоро, кредит – это источник дохода, в той мере, что близка, скорее, к обмену, или с землей. Отсюда долгая тяжба о том, можно ли делать деньги из ничего, или их можно делать только из вещей. Очевидно, поэтому, может быть, что лживые желания не могут быть исключительным мотивом и тем более причиной финансовых кризисов, просто потому, что в известном смысле они все лживые, условность – это основная характеристика, просто и не просто потому, что их может быть не одно, и они могут быть отличны от действительности, хотя бы на некотором временном интервале. Потерянным кредит, как и любой товар, делает обмен. Но очевидно не всякий обмен, в обмене самом по себе, таким же образом может не быть причин для дисквалификации кредита. Но обмен в общественном производстве в целом, которое невозможно целиком, свести к производству цифр. Пусть бы и Вселенная 2.0. и могла бы быть такой золотой мечтой. Именно потому, что производство хлеба никогда не станет производством лишь цифр, кредит может быть потерян, как и создан вновь, быть доходом, как и убытком. Модерн никогда не преодолеет традицию, не говоря уже о том, что постмодерн или деконструкция преодолели бы ее. Труд и действительно, видимо, никогда не исчезнет. И Модерн имеет свою традицию, как и некоторые его в особенности настойчивые границы, складки. Различие, это и бич капитала, и его источник, иначе не существовало бы рисков, что он призван покрывать, это то почему система Гегеля может названа философией смерти, ибо она философия тождества. То почему вариантов «Капитала», написанных Марксом, несколько, частично, может быть производным от того же обстоятельства.
Иное дело, что кредит и создает риски и покрывает их, и часто не все. Вспомним торговлю на рынке Форекс, или скорее теперь, бинарные опционы. Деньги делают на том, что угадывают, пойдет ли цена акции вверх или вниз на каком-то интервале колебаний такой цены, котировки. Это никак не относиться к предполагаемой действительной стоимости, и, тем более, к действительной стоимости товаров, тех производств, акции которых торгуются. Тем более, что торгуют часто, даже не акции или облигации, но валютные пары. Это похоже на то, как в логике высказываний, в вычислении истинности сложного высказывания, от предметной истины остаются только уже готовые или предполагаемые данными, выделенные значения истинности высказываний простых атомарных, что составляют сложное, все остальное, может быть, не важно. Теперь, и здесь, в торговле бинарными опционами, можно просчитать каков будет тренд, это делают роботы.
В сети можно встретить проекты[1], что начинались с уровня эффективности прогнозов, повышающего, или понижающего тренда курса акций, автоматами, что составлял соотношение в 7 верных сигналов из 10. При общем количестве сигналов в день равным 4 сигналам. И таким образом за два с половиной дня можно получить 7 верных и три не верных сигнала от алгоритма предсказания движения цены актива. Делая одни и те же ставки, скажем в 100 долларов, но вообще говоря сумма может быть и иной в известных пределах, при условии, что проигрыш, неверное предсказание, и сделанная на его основе ставка, означает убыток на величину ставки, а выигрыш, ее возрастание, скажем, на 100 процентов (теоретически, константно может быть только приращение, его значение и/или значение его степени, может колебаться, но допустим, что значение никогда не может быть больше, чем Ваша ставка, и пусть будет равна, но ставка может быть относительно любой, речь идет о доходе на относительно любую сумму денег, «деньги к деньгам»), –можно проиграть 300, но выиграть 1400.Допустим таким образом, что общая сумма инвестиции 1000 долларов, 300 было израсходовано, но приход составит 700. Чистый доход таким образом 400.
Если вы проиграли 300, то выиграли 400. В итоге, это 40 процентов прибыли, если считать такой прирост ко всей сумме инвестиций в 1000, 133… процента, если считать прирост к сумме издержек в 300, 57, если прирост в 400, считать к сумме в 700.( Общая формула C+V + V` = M выполняется с тем допущением, что машине, Вы, не платите, и издержки в 300,в виде расхода, равным образом можно приписать, как постоянному, так и переменному капиталу, как и эффективную сумму в 700, можно расценить, равно как заслугу постоянного, так и переменного капитала, на сегодня, это фрактал, которым нельзя пренебречь, в виду плавающего все еще статуса машины, коль скоро, машина(программа), как и компьютер, и совершает верные отождествления на будущее, и совершает сделки и, все еще, ни жива, ни мертва, ни разумна, ни не разумна, впрочем, и это так, если не учитывать в общих издержках: сумму аренды помещения, если есть, расходы на инфраструктуру, налоги, стоимость доступа к торгам, сумму заработной платы себе (время /сумма, если стоимость Вашего времени относительно постоянно известна и постоянна, или от средней: по стране, отрасли, и т.д.+ пропорционально ко времени, иными способами, если есть), администратору программного обеспечения, если есть, если нет + к ЗП себе (иногда, может быть выгоднее нанять кого-то, как и есть котлеты в фастфуд, а не готовить их самому, впрочем может быть и так, что всякая такое замещение профессиональной р.с. может быть экономией, в силу дороговизны труда, если это не влечет снижения самооценки от плохо приготовленной пищи или сломанного компьютера, что таким образом возможно) транспортные издержки, если они все еще необходимы, в дополнение к плате за сеть, если она есть, и т.д., и все это, прежде всего, если эта торговля, почему то стала вашим единственным источником дохода, но не дополнительным.) Выигрыш на ставках в сотни долларов за ставку, в 7 случаях обычно покрывает убытки от проигрыша в трех, и еще приносит прибыль, если действительных предсказаний 7 против трех. Важно, что общее количество сделок не должно сильно превышать или даже вообще превышать, общее число в 10 сделок, чтобы такой расклад состоялся бы. И соотношение 3 к семи, может быть доходным при условии, что в семи случаях возможно только приращение, точное значение которого не известно, и видимо, может быть, как непрерывно малым, меньше 42-43, при условии, если ставка в 100 (43*7 =301, вообще говоря, прибыль в 43 процента от одной сделки, и более, это может быть высокая прибыль) от ставки к ставке, так и непрерывно большим, больше такой суммы, но и чередующимся, то малым, то большим. Но ясно, что, в общем случае, и 1 выигрыш в 500 на одну сотню, из семи, может дать искомое, покрытие убытка, в 300, при условии константности ставок. Но коль скоро, выигрыш по принятому условию, не может быть более ставки за раз, за одну сделку, то необходимо, в виду неизбежных потерь, несколько выигрышных ставок для покрытия и преумножения инвестированного капитала. Таковы могут быть условия прибыльной торговли, игры. И это, очевидно, эффект машинной торговли. Итак, деньги сделаны, Вы относительно богаты. Год относительного безделья, в этом отношении, и 58 тысяч долларов, в условиях примера и соответствующих допущений, с одной машины, программы. И вообще говоря, по крайней мере, две, ближайшие возможности, исходящие и того, что хорошо бы это богатство не потерять, это, или вновь инвестировать эти деньги, или отдать на хранение. Последнее, скорее всего, может быть стагнацией капитала, если не отдано в действительно отличный хэдж-фонд, что может обеспечить до 10 процентов дохода, что приблизительно равно доходности SNP 500 в долгую. И, потому, даже, если кто то, пускает все, таким образом нажитое, в ритейл, проживает доход, это предоставляет возможность иным капиталам продать то, что они создали, реализовать товары. И потому, здесь, важен может быть вопрос, кто конечный контрагент по таким сделкам. Входит ли доход, произведенный на такой торговле на рынке Форекс, во все еще стоимостной обмен, в действительный доход, в крайне может быть сложных средствах и смеженных, но сообщающихся средах, складках и дистанциях что опосредованы и самими собой, или это чистое золото дураков? Которые давно уже, ведь, сами себе на уме, и знают, что, быть может их дурачество, хождение на большой риск, жизнь одним днем на серфинге производства кредита, никогда не бывает и не пропадает зря. Не случайно может быть даже Маркс в рукописях, что позже станут третьим томом его основного труда, назвал их «рыцарями кредита». И только прежний технологический уклад обрезает их длинную волю. Безумие, поэтому, верно констатировал Энгельс, таким же образом может быть относительно, как, теперь можно сказать, и пространство, и время. Что может быть не так с такой машиной, с таким алгоритмом? Да просто и не просто то, обстоятельство, что в случае ее действительного существования, может быть крайне странно, что о ней что-то может быть широко известно, она рекламируется и создатель ищет дохода от процента с работы таких машин у других людей. Просто потому, что, если эта схема не обман, на который большей частью создатели таких схем привлекают людей на рынок, тем самым собирая дополнительные средства в торговлю, принцип пирамиды и/или финансового «пылесоса», заборника. То, чем больше таких машин, тем вероятность быстрого перехода рынка в производство отрицательной ликвидности возрастает кратно. И все производство можно свести только к чистому производству либидо бизнеса, либидо прибыльных дел, на отрицательном потоке денежных средств. Это возможно род некрофилии, что производит желание. Порнография, прямой аналог этому. Даже движущиеся картинки имеют отношение к эйдосу смерти, как и фото. Но общественное производство и в виду большой толкотни в 7 миллиардов жителей планеты, теперь, чаще чем когда-либо нуждается в любом производстве желания. Любой пол, не важно какой, что производит его, существует. «Панинеро 95». Важно, что, как и в случае любого мотива в его отношении к институту, это не является непосредственным производством такого не «традиционного» пола, но некоего условно всеобщего либидо. Это может просто нравиться, как произведение искусства. (Историки, могут многое рассказать о том, что, если они когда-либо и производились то, очень давно, если ни сваливаться в наивность, констатации, что пролиферация полов транслируется просто из «мира животных», как вид сущности жизни.) Теперь же, может быть, очевидно, что особенное неудовольствие от напоминания о характере порнографии, может быть инспирировано не только ударом по нарциссизму, но и как раз тем, простым и не простым обстоятельством, что это когда-то Плэйбой занимался ей, но что теперь, в сети это, может быть, просто и не просто секс на удаленном доступе. Что все еще не исключает ситуаций обязательств ответственности (с горизонтом судебной психиатрии), и вопросов о сексуальности, что бесплодна. Проблема, может быть в том, что, теперь, производиться желание таким образом жить только буржуазной жизнью, ее образом. Что явно не может быть всеобщим, и потому, все такое производство может по определению внушать отвращение и инспирировать неконтролируемые «предрассудки», элиминировать актуализацию которых, можно едва ли не только вместе с привходящим, теперь, их носителем. «Последствия». Вот почему, пусть даже иллюзия возможности всеобщего перехода, пусть и единичным образом в ситуации, но для каждого, из одного социально-экономического класса в другой класс, может быть, так важна, американская мечта. И чем дальше, в историческое прошлое отдаляется повествование о генезисе капитала, тем оно ярче может свидетельствовать о мнимости такой возможности. «Золото», «Нефть».[2] Сложность в том, что люди, которые отчуждают капитал и его желание в производстве, делают это часто от самых его крайних форм, экстремальных форм, часто отрицательно национальных, а не в виде тенденций позитивной глобализации.[3] (Для Светланы, можно сказать, что, если и есть, какая-либо наиболее наглядная теперь экземплификация теории Хайдеггера о воле, что стремиться переиграть саму себя в воле к власти, и коль скоро, капитал, как и его власть и может быть такая: воля, истина и жизнь, так это драки между анархистами и неонацистами.) Именно и это обстоятельство было мотивом для АЭ сказать, что может не быть никакого другого желания, кроме желания контроля над капиталом.
И что, делать ничего не надо, остается лишь ждать? Отнюдь.
Для продолжения одного из новых начал, и в основном не для деловых людей, что в особенности не склонны к созерцанию, можно подумать, коль скоро, как стало понятно мысль может быть действием, о состоянии отсутствия закрытых исходных кодов, в ситуации всеобщего свободного доступа к системе машин. Допустим, нет больше промышленных и подобных им секретов. И вся система, может быть подъята практически одномоментно, для всех, просто со скоростью 5, 6. и т.д, G, мыслью некоего индивида, инвестированной в код, и что обрушивает таким образом всю прежнюю систему подавления и вытеснения желания, коль скоро, может не быть ничего запретного, кроме того, что запрещено программными кодами, – тезис, быть может и высочайшей культуры, – Новейший Тик Ток.
«СТЛА»
Караваев В.Г.
[1]В РФ, это может быть некто Сергей Миронов, что заманчиво предлагает систему торговли «Золотой век», и «совершенно бесплатно» с начальным входом от 250 долларов и последующим отчислением ему, 5 процентов от дохода, с каждого нового участника. Но что напоминает ажур Кликандера.
[2] Любое произведение искусства обладает всем многообразием возможных смыслов, и именно, как машина желания способная соединяться с любой другой. Может быть странно отсылать не многословно к их названиям. Но иногда, особенность художественного правдоподобия и прагматический контекст в многообразии иных, могут быть когерентны друг другу в легкости обнаружения некоего единого горизонта отсылки, многообразия ситуаций, что объединены близкими смыслами. Последние названные кинофильмы, «Золото» и «Нефть», относительно ясно и не двусмысленно указывают на трудность перехода из одного социально экономического класса в другой класс, как и на трудности удержания себя в таком господствующем классе. То же можно сказать и про фильм «Последствия». Очевидно, может быть, что нацисты отчуждали капитал, в его же крайних шовинистических и расистских формах, и они проиграли. Кроме того, последние два фильма, могут указывать на ситуации, что могли быть мало продуманы Гегелем. В которых более нет господина и раба, но все, в той или иной мере, трудящиеся, проблема, для французских философов 20 века, что лелеяли мечту и далее обучать Александров Македонских. Но и именно по тому же мотиву, идеология буржуазного общества может так никогда и не покинуть противоположности точек зрения меркантилизма и физиократии. Для которой, видимо, и существуют такие фильмы как: «Волк с Уолл-Стрит» и «Большая игра на понижение» в отличие от выше названных. Производство желания, либидо прибыльных дел, может поэтому, как фетишизироваться, в идолах разного рода, так и натурализироваться, например, в панацеях разного рода или чудо таблетках, «Территория тьмы». И конечно же для того, чтобы теперь вообще можно было генерировать что-то подобное либидо прибыльных дел, общество потребления, уровень которого может быть всегда недостаточен должно быть в производстве. Это «должно быть» наивно, конечно, и значимо только в качестве некоего элемента модели, если не компьютерной игры.
[3] Эта последняя таким же образом, как и природа, законосообразность рассудка, может легко ходить «короткими» и «легкими», путями, капитал, в таком случае, это много налогов и страховщиков на этом деле.