На четвертом пленарном заседании Тегеранской конференции (1 декабря 1943 года) лидеры «Большой тройки» решали вопрос о том, как следует провести границы Польского государства после завершения войны с Германией.
«Польский вопрос» был одним из главных вопросов послевоенного урегулирования. Необходимо было исправить ошибки Версальского мира, заключенного после завершения Первой мировой войны в 1919 году, чтобы избежать территориальных разногласий между СССР, Польшей и Германией и ликвидировать угрозу войны в Восточной Европе.
Согласно У. Черчиллю, одной из главных целей союзников было обеспечение безопасности западной границы Советского Союза в целях предотвращения нападения со стороны Германии в будущем. Союзникам была необходима сильная независимая Польша, которая будет буфером, а не яблоком раздора между СССР и Германией.
И. В. Сталин настаивал на том, чтобы граница между СССР и Польшей, проведенная в августе 1939-го, считалась единственно верной, поскольку она была проведена с учетом этнического состава населения (согласно этим границам земли, населенные преимущественно украинцами и белорусами, входили в состав СССР).
Министр иностранных дел Великобритании Э. Иден спросил, означает ли это, что границы между СССР и Польшей будут проведены по линии Риббентропа — Молотова. Этот выпад в адрес СССР был напоминанием об антидемократичности и даже незаконности секретных протоколов к пакту, подписанному СССР и Третьим рейхом в 1939 году. Таким образом, на установление таких границ между Польшей и СССР бросалась тень.
«Называйте ее, как хотите», — сказал Сталин, советская сторона в любом случае рассматривала ее как правильную. Однако В. М. Молотов, один из непосредственных «отцов» тех границ, заметил, что эту линию обычно называют линией Керзона и она легла еще в основу Версальского мирного договора 1919 года.
«Нет, — сказал Иден, — имеются существенные различия».
В. М. Молотов продолжал настаивать, что никаких различий нет. Чтобы установить истину, которая, как известно, рождается в спорах, У. Черчилль взял карту и показал линию Керзона и линию 1939 года. Э. Иден сказал, что южная часть линии Керзона никогда точно не была определена, а советская сторона требует от союзников присоединения к своей территории Львова, который формально лежит западнее линии Керзона и входит в состав Польского государства. И. В. Сталин настаивал, что Львов — регион с доминирующим украинским населением и поэтому не может быть частью Польши.
Завязался жаркий спор, настоящая застольная баталия. У. Черчилль вспоминал, что все участники конференции склонились над картами, даже переводчики. Э. Иден повторял, что линия Керзона должна была пройти восточнее Львова.
Сталин ответил, что эта линия на британской карте проведена неправильно и советская сторона предоставила свою карту с линией Керзона и описание к ней. Согласно этому описанию Львов должен остаться на русской стороне и линия должна пройти к западу в направлении Перемышля. Сталин подчеркивал, что советская сторона при проведении границы руководствуется только национальным принципом и не желает никакого польского населения. Если где-либо окажется район, населенный поляками, он с удовольствием отдаст его. В подтверждение своих слов Сталин, по словам Черчилля, «тут же заштриховал кое-где на карте районы западнее линии Керзона и южнее Вильно, которые, как он сказал, населены главным образом поляками».
Союзникам не оставалось ничего, кроме как принять советские аргументы и установить границу между СССР и Польшей в соответствии с советским проектом.
После принятия «тегеранской формулы» У. Черчилль произнес: «я скажу полякам, что, если они не согласятся, они совершат глупость <…> им дано прекрасное место для существования — территория протяженностью более 300 миль в любой конец».