История Джулии Гонзага - начало здесь
Мы остановились на том, что самая красивая женщина эпохи Ренессанса - Джулия Гонзага, чудом не попала в лапы султана Сулеймана. Потеряв возлюбленного, Джулия разочаровалась в мирских радостях, и от мрачных мыслей была спасена вызовом императора Карла 5 принять участие в торжествах по поводу победы над турецкими пиратами, которые доставили ей столько волнений. В дорогу она отправилась вместе со своей падчерицей/невесткой Изабеллой Колонна.
К моменту путешествия Джулии и Изабеллы в Неаполь отношения между двумя женщинами стали хуже некуда. Гибель Луиджи "Родомонте" развязала его вдове руки - и Изабелла охотно вспомнила старые обиды. Она подала в суд на мачеху с целью оспорить завещание - дескать не мог папаша Колонна в здравом уме оставить все имущество этой голддигерше Джулии. Явно же выжил из ума старик. Суд Неаполя внял этим аргументам и вынес решение в пользу Изабеллы. В качестве жеста доброй воли она выделила мачехе 500 дукатов в год содержания. Что было явной издевкой, так как для дамы полета Джулии такой суммы хватило бы разве что на одно платье.
О ценах и зарплатах читайте здесь
Погода в Неаполе зимой 1535 года стояла прекрасная и располагающая для увеселений. Практически каждую ночь в каком-нибудь дворце проходил бал, куда император являлся в маске и наряженный турком. А простолюдинов Неаполя властитель, скупой на раздачу хлеба, развлекал зрелищем личного участия в бое быков.
Однако расслабленная атмосфера не обманула бы внимательного наблюдателя.
"Все время, пока император был здесь, на публике он принимал участие в развлечениях и празднованиях, но тайно занимался подготовкой к войне, на случай если французы нападут".
Поэтому под предлогом светских бесед, Карл прощупывал итальянских властителей и феодалов на предмет лояльности испанской короне.
В данной ситуации кошачья драка между представительницами клана Гонзага (империалистов) и Колонна (тоже империалистов) случилась очень не кстати.
Поэтому не в меру активную Изабеллу Колонна было решено убрать со сцены.
Император сумел убедить наивную вдову, что не след ей прозябать без крепкого мужского плеча, и срочно выдал Изабеллу замуж за своего фламандского приближенного Филиппа Ланнуа. Возможно, этот Филипп и был неплохим человеком, но важно другое - согласно завещания первого мужа, Изабелла в случае повторного брака лишалась права опеки над сыном Веспасиано. И в итоге маленький Веспасиано(и все его имущественные права) оказался под крылышком Джулии. А потом под шумок и решение суда насчет завещания папаши Колонна было пересмотрено.
Сама Джулия тем временем капитально обосновалась в Неаполе - где произошла судьбоносная для нее встреча.
Помимо разных светских непотребств император и вся его придворная рать в обязательном порядке посещали и церковные мероприятия Неаполя, где в то время блистал проповедник Бернардино Окино. "Этот монах может заставить и камни плакать" - уверял император.
Джулия Гонзага была сделана не из камня, и после одной особо трогательной проповеди Окино, вышла из храма вся потерянная и в слезах.
-Уважаемая сеньора, разрешите проводить вас до дома - обратился к ней хорошо одетый, вежливый испанец. Джулия разрешила.
Испанцем оказался Хуан де Вальдес - писатель и гуманист. Его брат-близнец Альфонсо был личным секретарем императора, ответственным за переписку на латыни. А вот Хуан де Вальдес из родной страны сбежал из-за пристального внимания Инквизиции.
Тем не менее есть основания полагать, что Вальдес трудился на Испанию и лично императора в качестве агента влияния. Узколобые аскетичные инквизиторы, гоняющие морисков и марранов, - это был вариант для домашнего использования, а экспортная модель испанского богослова в то время подразумевала ум, утонченность и флер вольнодумства. В-общем, такой образованный и изысканный человек, как Вальдес, не имел шансов не понравиться итальянским культурным кругам, которые, как известно, сами на гуманизме собаку съели.
На своей вилле в самом шикарном пригороде Неаполя Вальдес собрал интеллектуальный кружок из сливок общества - светских и церковных. В частности, тот самый талантливый проповедник Окино был верным учеником Вальдеса, на самом деле это испанец писал ему проповеди.
Джулию к подобному обществу тянуло, как мотылька к огню. Помимо красоты она ведь отличалась остроумием и склонностью к интеллектуальной деятельности. А главное, в момент знакомства с Вальдесом переживала глубокий личностный кризис. Кто мы? Зачем мы живем? На эти вечные вопросы в своей душе Джулия не находила ответа.
Вальдес же в знаменитой итальянской красавице нашел свою музу. Джулия Гонзага - персонаж "Христианского алфавита", религиозного трактата Вальдеса, написанного в форме диалогов.
Более того, Джулия стала рецензентом и редактором Вальдеса. В-общем, утверждение, что за спиной великого мужчины стоит великая женщина - в случае Вальдеса и Джулии Гонзага приходится как раз в точку.
Хуан де Вальдес скоропостижно скончался в 1541 году, оставив Джулию наследницей и правообладателем своих трудов. И всю последующую жизнь графиня Фонди посвятила популяризации идей своего наставника, и распространению его творчества.
А это было не лучшее время для подобной деятельности. Тучи над умеренными сторонниками церковных реформ сгущались, народ, а главное власть, становились все более нетерпимыми к инакомыслию. В эпохе Ренессанса наступили сумерки, озаряемые всполохами костров.
Вальдес, к счастью для себя, вовремя умер. А вот его последователям пришлось не сладко. Первым под удар инквизиции попал проповедник Окино. И из всех очень важных персон, в свое время утиравших слезы на его проповедях, от него не отвернулся только один человек - Джулия Гонзага.
Она и сама вызывалась на допросы инквизиции, и в отличии от более малодушных друзей, не отреклась от учения Вальдеса, более того, аргументированно обосновала перед трибуналом свою позицию. Конечно, вмешательство кузенов - Ферранте и кардинала Эрколе Гонзага сыграло не последнюю роль в том, что инквизиция на время отстала от нее.
Тем не менее деятельность и переписка графини были крайне опасными, причем Джулия упрямо продолжала печатать труды Вальдеса даже тогда, когда они попали в списки запрещенных книг.
Самой Джулии посчастливилось умереть своей смертью. Но Папа, изучая ее бумаги, выразился прямо - «Если б я увидел её живой, я бы сжег её».