Доброго дня, уважаемые читатели. Перед тем, как перейти к объемной теме гармонизации, я хотел бы еще раз вернуться к вопросу о благозвучности, то есть о гармонии сочетания звуков и аккордов. Сегодняшняя тема статьи не имеет прямого отношения к теории музыки, как таковой. Однако, я считаю эту тему очень важной для понимания устройства современной музыки. Ведь теория музыки это не свод каких-то там правил, которые составил кто-то древний и умный и которые нельзя нарушать. Музыкальная теория - это лишь описание объективного явления. А объяснение этого явления как раз и лежит в сфере физики, в природе звука. Можно годами самостоятельно изучать музыку, находить закономерности, совершать открытия. Конечно, это увлекательный и заманчивый путь. Но почему бы к этому пути не добавить и наблюдения сотен и тысяч людей, которые посвятили этому свои жизни? А теория музыки – это именно они и есть.
Одни из первых записей, по крайней мере, дошедших до нас, об исследовании природы звука, принадлежат Пифагору. По легенде, он шел по улице и услышал где-то вдалеке звук кузницы, разные по размеру молоточки создавали разные по высоте звук. И Пифагор, в отличие от многих других, захотел выяснить, почему это так происходит, или хотя бы выявить закономерность. Он стал экспериментировать со струной, подвешивая на нее грузы и изменяя длину струны. Таким образом он выяснил, что если дернуть одновременно две струны из одинаковых материалов с одинаковым грузом, но отличных по длине ровно в два раза, то звук, хоть и будет разным, но сольется в один. Если не знать, что звучит две струны, то на слух это никак не понять. Так был описан музыкальный интервал, равный октаве. Пифагор определил благозвучность звучания квинты и кварты, при соотношении длин струн 3:2 и 4:3 соответственно, и именно их называл музыкальными звуками.
Но математический подход Пифагора, при расчете натуральными дробями, не совершенен. Если от одной ноты строго математически, по длине струны, откладывать квинты, то через 12 таких шагов мы должны прийти в ту же самую ноту через 7 октав. Однако же, если математически по длине струны от той же ноты отложить 7 октав, то оказывается, что звук получившейся ноты немного отличается от первой, которую мы получили, откладывая пифагорейские квинты. Об этом несовпадении размышляли многие философы, математики и музыканты. А с развитием музыкальной мысли, усовершенствованием музыкальных инструментов и, что немаловажно, с появлением печати, которая способствовала распространению записанной на бумаге музыки, это выросло в насущную проблему. Так стали появляться стандарты настройки инструментов, хорошо темперированный, а позже и полностью темперированный строй.
Темперация – это подстройка, искусственное изменение музыкального интервала между одной и другой нотами. «Хорошо темперированный клавир» И.С. Баха – это сборник сочинений, показывающий преимущество такой настройки. Такое искусственное «исправление» высоты нот, своего рода компромисс между математикой и звучанием, позволило композиторам писать музыку в любых тональностях и играть ее на любом инструменте и в любом городе.
Сегодня мы пользуемся полностью темперированным строем, октава разделена на ровные, одинаковые 12 полутонов. И этот строй стал привычным для нашего слуха, а любой иной воспринимается нами как фальшь, «нестроевич».
Так что же такое «обертона», о которых мы упоминали в статье об интервалах и почему квинта нам кажется такой совершенной, а аккорды стройными и ладными?
Струна, или столб воздуха в духовых инструментах, колеблется не только целиком, но и каждой своей частью – половиной, третью, четвертью и так далее. И каждая из этих частей издает свой звук, в соответствии со своей длиной. При этом, чем короче эта часть, тем тише будет издаваемый ею звук.
Как выяснил еще Пифагор, струна ровно в два раза короче будет издавать ту же ноту, но на октаву выше. То есть первый обертон, колебание половины струны, даст нам октавный звук.
Логично, что четверть струны также даст нам октавный звук, половина от половины, но еще на октаву выше – третий обертон.
А вот колебание одной трети, второй обертон – это наша волшебная квинта. Четвертый обертон, колебание одной пятой части струны – большая терция. Пятый обертон, колебание шестой части - половины от одной трети, поэтому это снова квинта. И так далее, можно вычислить все входящие в звук обертоны.
Выходит, что даже просто дергая одну струну, мы уже, можно сказать, играем полноценный аккорд, состоящий из квинт и терций. Поэтому дополнение ноты именно этими интервалами создает слитное, круглое звучание. Обертоны частично сливаются и «не мешают» друг другу, и мы слышим аккорды как монолитный гармоничный звук.
От количества слышимых обертонов в разных инструментах зависит их тембр. Чем больше обертонов способен создать инструмент, тем тембр глубже, звук объемней. В целом, мы способны распознать +/- 10 первых обертонов, далее они становятся не слышимы.
Звукоряд, который образуется из звучания гармоник – обертонов – называется гармоническим или натуральным звукорядом. Некоторые из народных инструментов, например, некоторые духовые, способны издавать ноты только натурального звукоряда.
Обертоны еще бывают негармоническими, они образуются от звучания части струны, не кратной целому числу. Но в музыке они малозначительны.
Если вам понравился материал, то не забудьте, пожалуйста, поделиться «лайком», подписывайтесь на канал, чтобы не пропустить новые статьи, и, конечно же, задавайте вопросы и оставляйте комментарии. Все это поможет продвижению канала.