Пекатти понимал, что Малкону многое известно, поэтому и решил заполучить себе мальчишку. Однако карты легли не так, как ему хотелось. Мальчик оказался не по годам смышлёным. Тренс вспомнил о его визите в полицию. Это дорого ему стоило. Так же он вспомнил Брайя Колуса, информатора, с которым после этого дела пришлось покончить. Слишком длинный у него был язык и большие аппетиты. Пекатти усмехнулся, отпив водки из пузатого стакана со льдом. Брайя - жертва неудачного эксперимента - не принадлежал ни к одной из существующих рас и в то же время был носителем обоих. Неудачная пересадка кожи лица в детстве после пожара дала неприятный для него результат - отталкивающую внешность. Она была запоминающаяся и особо привлекательна для сотрудников охранных органов и полиции. Однако у Брайя было одно замечательное достоинство. Настоящий талант. Он был телепатом. За это хозяин квартала и ухватился , предлагая Брайя работать на себя.
Чернолицый устроился официантом в казино «Гонка бешеных псов», выполнял поручения Пекатти. Для этого ему пришлось гримировать кожу на белой шее и носить тонкие тёмные перчатки, чтобы его необычная внешность не бросалась в глаза. Меньше вопросов - больше возможностей. Здесь Брайя слушал все разговоры и передавал нужные мысли на расстоянии. Он отлично справлялся, пока мальчишка Доминики не принёс легавым информацию об их тёмных делах. вышел сухим из воды, а вот Брайя зацепился на крючок. Он знал обо всех махинациях Пекатти с букмекерами Вельгара, имеющими свою долю. Процент ставки искусственно завышался, о чём было известно только определённому кругу. Прибыль не облагалась налогами, люди в букмекерской фирме вели двойную бухгалтерию, и всё это было известно Брайя благодаря своим телепатическим способностям.
Пекатти занимался не только сводничеством и ставками, в его криминальные интересы входило всё, что укрывали от проверяющих органов дельцы теневого бизнеса Вельгара. Словно крыса он мог проникать в любые щели, благодаря не только криминальному таланту и страсти к роскоши, но и такому человеку, как Брайя. К сожалению, пришло время, когда чернолицего было необходимо убрать, потому, что только мёртвые могут молчать, решил Пекатти.
Теперь осталось избавиться от мальчишки Доминики. Тренс налил себе ещё водки. Доминика. Какая она была хорошенькая лет десять назад, пока эта проклятая работа не превратила её в одряхлевшую, усталую и больную женщину. Она приехала сюда беременная, и Пекатти решил помочь, в надежде, что потом она отплатит ему тем же. Замыслы Пекатти в отношении Доминики не свершились, она снимала жильё в квартале Красных фонарей, но не стала шлюхой.
В других местах Вельгара было слишком дорого, либо очень далеко до её работы. Много лет она проработала в прачечной отеля, где в апартаментах с красными стенами перебывала половина чиновников города счастья, как его иногда называли. Доминика прилетела на Ютику с Земли, задыхающейся от перенаселения, и не догадывалась, что её мечтам не суждено сбыться. Тренс потёр колючий подбородок и, позвав служанку, приказал принести ещё выпить.
- Живо тащи сюда скотч и мои сигары из Катбуча!
Перед глазами плыло, он медленно поднялся с мягкого дивана, и когда служанка принесла поднос с чистым бокалом и непочатой бутылкой скотча, двинулся к ней. Испуганная женщина поставила поднос на стол и поспешила поскорее уйти, но одуревший от тёмных мыслей и выпивки Тренс преградил ей дорогу. Лу отступила назад, она знала, что дальше последует и, сжав в руках форменный передник, отступила к столу Пекатти. Её владелец никогда не стеснялся вымещать своё недовольство и проблемы на работниках своего дома. Служанка ещё помнила, как ей пришлось месяц пролежать в больнице, чтобы излечиться от побоев хозяина. Сегодня ей не хотелось валяться на полу с выбитыми зубами. Она помнила ещё то ощущение, когда рот наполняется кровью, а в голове от ударов начинается звон, когда не чувствуешь боли, а единственное желание - умереть. Такого она не могла себе больше позволить. Лу помнила историю с Доминикой и то, как Малкон остался совсем один. У неё тоже была дочь, и Лу не хотела для неё сиротского будущего в цепких пальцах Пекатти.
- Ты сегодня не так добра ко мне,- усмехнулся Пекатти.
- Вы пьяны и если что… я пойду в полицию…- служанка услышала, как дрогнул её голос.
- Катись к чёрту, сука,- при слове полиция, у Пекатти включался своеобразный механизм защиты. Он схватил Лу за плечи и начал трясти её, потом ударил по лицу яростно и больно. Женщина упала на стол, остатки водки выплеснулись из бокала. Стакан, упав на мраморный пол, разлетелся вдребезги. Тренс покачал перед лицом женщины пальцем.
- Никто не смеет угрожать Тренсу Пекатти!
Он рассмеялся, приближаясь к Лу. Она почувствовала, что тело перестаёт слушаться её, превращаясь в тряпичную куклу. В голове женщины начало что-то тикать - тик-так, тик-так…
- И твоя дочь не сбежит от меня, как этот ублюдок Малкон! - прорычал Пекатти.- Вы всё у меня вот где! - он сжал пальцы в кулак.- Видела?
Вцепившись в бедняжку, он начал душить её, а она судорожно глотая воздух, билась, словно рыба на песке. Краем глаза несчастная увидела путь к спасению и из последних сил вытянула руку в сторону, где лежала массивная пепельница. Ещё немного, и он, наверное, раздавил бы ей горло. Удар. Сдавленный крик. Ещё удар, но уже слабее. Хрип и кровь, тёплая и липкая. Кап-кап, тик- так, тик так, кап-кап… тик-так, тик-так. Почти теряя сознание, Лу сбросила с себя обмякшего, словно тряпка, хозяина. Кашель душил её, и она, с трудом приходя в себя, увидела, что белоснежный фартук формы залит кровью. Пекатти завалился на стол, прижавшись лицом к полированной поверхности. Женщина отступила назад, закрывая лицо руками.
- Боже, я убила его,- прошептали только её губы, в животе всё сжалось, а тошнота, подступившая к горлу, заставила её согнуться пополам. Лу вырвало прямо на шикарный ковёр кабинета Пекатти, который она ещё сегодня утром с такой тщательностью убирала и, теряя ориентацию, она двинулась к столу, открыла скотч и, налила себе, выпила залпом. Крепкий напиток обжог горло, Лу вытерла лицо и, сняв фартук, засунула его в карман платья, привела лицо в порядок и выбившиеся волосы из причёски. Руки предательски дрожали, а бледное лицо стало похоже на маску. Она знала, что никто не пожалеет о смерти этого человека. Мого лет назад он неизвестно откуда взялся в Вельгаре и принёс ему только ещё больше крови, грязи и горя. Но она ошибалась, надеясь, что сделала прогнивший насквозь мир Ютики лучше.
Улица «Кривой Диаби». Приглушённый свет фонарей. Пожилая женщина катила коляску с ребёнком, который, то замолкал, то снова хныкал.
- Успокойся, Лайна,- женщина гладила морщинистой рукой пухлую щёчку внучки,- мама скоро придёт.
Девочке не больше трёх лет, у неё красивые вьющиеся каштановые волосы и голубые глаза. Она улыбалась бабушке, и тогда на щёчках малышки появлялись ямочки.
- Ты мой ангелочек,- улыбалась бабушка.
- Мама,- женщина подняла голову и увидела дочь, которая быстрым шагом шла к ней.
- Лу? Что происходит? На тебе лица нет!
- Привет, ангелок,- Лу взяла на руки дочь,- надо сейчас же уезжать, завтра…может, нет, сегодня, а то у нас будут большие проблемы…
- Что случилось, Лу?
- Сейчас я тебе ничего не могу сказать. Позже, как уберёмся отсюда.
Они собрали вещи быстро, только необходимое сложили в сумку. Портреты некогда любимых смотрели со стен, с тумбочки около одинокой кровати. Лу села на стул и, закрыв лицо руками, начинает плакать.
- Дочка, успокойся. Раз ты говоришь, что нужно поскорее убираться из города, не время лить слёзы. Смотри, девочка уснула.
- Идём, мама,- Лу вытирает слёзы, берёт на руки спящую малышку и открывает дверь. Она знает, что страница этой жизни перевёрнута навсегда. Возможно, это к лучшему. Нет, это точно к лучшему. Неизвестно, чем бы закончилось сегодняшнее происшествие. Они уходят, оставив ключи на столе, и написав записку домовладельцу. Лу чувствует, как громко стучит её сердце. Отчаяние начинает постепенно охватывать её, как хочется поделиться с единственной подругой в этом городе, в котором нельзя иметь подруг и друзей. Но сначала они должны уехать. Скорее. Она прибавляет шаг. Пожилая женщина идёт быстрее, в её возрасте она достаточно хорошо двигается.
- Я сегодня не видела Доминики,- пробормотала Лу, - ей с мальчишкой надо было бы уехать вместе с нами.
Жесона промолчала о гибели матери Малкона, ей не хотелось ещё больше расстраивать свою дочь.
Они остановили проезжавшее такси, погрузили сумку с вещами на заднее сидение, где Лу устроилась с дочкой. Мать сообщила адрес, и водитель, кивнув, прибавил скорости. Машина легко поднялась в небо, её одинокий обтекаемый силуэт освещали яркие огни города. Лу смотрела в окно, видя, как этот город, наполненный светом мерцающих огней, остался там, внизу, и он больше никогда не сможет достать её. Лу бросила ему на прощание горький поцелуй, она всё ещё верила, что теперь в её жизни всё будет по-другому.
Бурэк. Серые предрассветные сумерки укутали город и пахло свежестью. Аромат жасмина заполнил нос. Хотелось верить, что плохое остаётся позади. Хочется очень верить. Жесона расплатилась с таксистом и сжала губы, чтобы не расплакаться, на душе скребли кошки.
- Теперь бы ещё найти нормальный отель.
- Да, мам,- Лу очень устала и, как только они оказались в Бурэке, страшно захотела спать.
- Теперь мы одни,- Жесона остановила Лу жестом,- я не хочу, что бы мы в отеле говорили о том, что случилось в квартале Красных фонарей. Я знаю, что-то произошло и это касается тебя. Ведь так?
- Да, мама, - прижала спящую дочку к груди,- сеньор Пекатти напился. У него снова проблемы, видимо, из-за сбежавшего сына Доминики. Тренс начал оскорблять меня, потом… Потом я вспомнила, чем всё это в последний раз закончилось. Он мог убить меня. Эта скотина… Лу сжала побелевшие губы,- на столе стояла пепельница, и я ударила его по голове… два раза. Я не знаю, возможно, он уже мёртв, я бы очень на это надеялась!
- Лу, никогда никому не желай смерти, даже самому отъявленному негодяю. Не в нашей власти распоряжаться чужой жизнью. Но, думаю, тебе ничего не грозит, ты ведь защищала свою жизнь.
- Да,- опустила глаза,- идём, что-то становится прохладно.
- Ты должна понять, что полиция будет разыскивать тебя. Поэтому лучше прийти и во всём сознаться.
- Мама, я не верю этим легавым, они такие же продажные, как и люди, что работали на сеньора Пекатти. Кругом всё решают деньги. Посмотри на нас. Большая часть моей зарплаты уходит на оплату долгов. Мы не можем больше так жить, тем более, когда у меня есть Лайна. Её нужно кормить и одевать, а денег ни на что не хватает.
- Идём, я думаю, этот отель,- Жесона махнула в сторону отеля «Гнездо малиновки»,- отлично подойдёт на одну ночь.
- Завтра я буду искать работу.
- А я посижу с Лайной.
- Почему-то я не испытываю страха.
- Всё пройдёт,- Жесона ласково погладила дочь по плечу, - идём.
Лу надеялась, что в Бурэке всё будет иначе. В маленьких городках люди добрее, здесь нет жажды наживы, город не пропитан насквозь зловонием алчности. Старуха благодетель не плетёт здесь сеть равнодушия, чтобы набросить её на весь город и людей, заставив забыть всех, что они когда-то были другими, верили в иные ценности и были способны сочувствовать друг другу.
Приветливый портье. Чистая уютная комната, пропахшая дезинфектором. На жалюзи не пылинки. Лу провела пальцем по тумбе, на которой располагалось большое овальное зеркало.
- Отличный отель для 10 монет за ночь.
- Странно, что так дёшево.
- Давай спать, а то Лайну разбудим своими разговорами,- впервые за эти часы Лу улыбнулась.- Я в душ.
- Хорошо,- улыбнулась Жесона, укладывая внучку в постель и любуясь, как она спит, тихо посапывая во сне.
Лу включила воду, трубы задребезжали, выплюнув ржавчину и какую-то мерзость. Лу отступила к краю ванны, брезгливо разглядывая пучок волос в сливном отверстии. Номер производил более приятное впечатление, чем ванная комната. Ей пришлось ждать, пока мутная вода, с запахом чего-то неприятного, наконец-то станет чище. Лу надеялась, что запах шампуня отобьёт от воды этот скользкий «аромат», словно разложения. К счастью, скоро всё наладилось. Быстро приняв душ и накинув на плечи уютный махровый халат, Лу улыбаясь, вышла в комнату. Одна мысль. Лечь и, накрывшись одеялом, свернуться калачиком, словно кошка, и уснуть.
- Лицом вниз!- Лу не сразу сообразила, что происходит, получив удар прикладом между лопаток. Боль хлестнула, словно удар электрошока, женщина упала на колени.
- Руки за голову!- её глаза наполнились слезами. На руках щёлкнули наручники. Халат распахнулся, обнажая красивую грудь. Стыд прошёлся краской по лицу, Лу опустила глаза, ощущая кожей взгляды агентов.
- Полиция Ютики по расследованию убийств,- широкоплечий полисмен сунул ей в лицо удостоверение.- Вы имеете право на бесплатного адвоката из коллегии, вы и ваши близкие имеют право не свидетельствовать против себя, у вас есть право на один телефонный звонок и вы можете уплатить залог, чтобы не отправлять с нами в участок. Но…- он криво усмехнулся, облизав её взглядом,- денег на залог у вас нет, мисс Луиса Золге. Не так ли?
- Я хотела утром прийти к вам… Я не думала… я не виновна… моя дочка…
- Ты знаешь слово «заткнись»?- прошипел капитан.- Твоё признание ничего для тебя не изменит. Ты виновна априори. Не мне решать, суд разберётся. А сейчас следуй за нами!
- Я только переоденусь, прошу вас,- капитан скользнул глазами по её груди.
- Думаю, в твоём положении так отправиться в участок значило, что ты не будешь ночевать в общей камере.
- Я вас не понимаю…- Лу посмотрела на мать, потом на проснувшуюся Лайну, которая начинала плакать.
- Уйми ребёнка, старуха!- заорал капитан.
Жесона схватила внучку на руки и, прижав к груди, пыталась успокоить её. Лайна разрывалась от крика и плакала всё громче, словно чувствуя, что матери больше не будет рядом.
- Вы слетелись сюда, словно я совершила что-то ужасное,- Лу с вызовом посмотрела в холодные глаза капитана,- а что делали вы, когда Пекатти убивал людей? Или вам он тоже платил за молчание?
- Лу, не надо,- прошептала Жесона, понимая, что таким образом дочь подписывает для себя смертный приговор.
- Если я виновна, то отвечу. Я знаю процедуру мнемографии, и вы, капитан, нарушаете закон…
Удар внезапный болезненный. Кровавая слюна окрасила белый халат, расцветая на рукаве алыми цветами. Лу, покачнувшись, упала, окровавленные губы шевелились в попытке что-то объяснить. Она слышала плач Лайны, ругань полисменов и чувствовала удар за ударом в живот и грудь.
Боль почти что прошла. Лу стало так легко, она ощутила себя птицей, летящей в облаках. Она увидела, как Лайна становится старше, как она превращается в девушку, женщину. Лу улыбулась и помахала ей руками. Нет, это не руки, а крылья, но ей не страшно, она знает, что теперь она птица. Лайна тоже знает это и, протягивая руку, кормила её с рук печеньем…
Тошнота. Лу открыла глаза, словно её вытащили за ноги из колодца, наполненного трупами. Каждое движение приносило боль. Чертовка не торгуется, она отдаёт всё, что есть у неё: кровь, смешавшуюся с грязью на руках, разбитые колени, лицо, опухшие губы.
Лу поднесла руку к лицу, ощупав его. Не хватало нескольких зубов. Преодолевая боль, она попыталась сесть, туман то ли слёз, то ли помутневшего сознания скользким саваном прилип к глазам. Она видела свет впереди, слышала разговоры, чувствовала чьи-то руки. Они больше не били её, наоборот, это были прикосновения участия.
- Я просто спасала себе жизнь,- пробормотала она, еле шевеля языком.
- Простым людям всегда сложно жить,- услышала она незнакомый женский голос,- такова наша жизнь,- она поднесла к её губам чашку с какой-то жидкостью, заставив выпить всё до последней капли. Лу покачнулась и снова впала в забытье. Ей снились сны, где она была высоко-высоко в небе, над белыми облаками в яркой звенящей синеве. Она видела, как восходит солнце, как распускаются цветы. Иногда она приходила в себя. Жуткая головная болью сдавливала виски, превращала мозг в наковальню. Лу так не хотелось возвращаться в камеру, где у неё не было будущего. Её там ждало одиночество и смерть. Лу знала, что судьи уже всё решили, и её дочь будет расти и жить с мыслью, что мать убийца.
- Не переживай за дочь,- услышала она хриплый голос сокамерницы,- приходила твоя мать, она сказала, что договорилась с работой и пристроила твою дочь в школу.
- Какую школу?- Лу всё казалось каким-то странным сном, голос женщины звучал эхом в её голове.
Пыльная дорога окраины Бурэка. Жесона едхала на такси, держа на руках маленькую внучку. Девочка часто спрашивала, где мама, и женщине было тяжело снова не расплакаться. Она держалась, сжимала пальцы изъеденные артритом. Сердце начинало покалывать, Жесона поморщилась от боли и вынула из кармана баночку с таблетками.
- Вам не хорошо?- участливо спросил водитель.
- Нет, сейчас всё пройдёт.
- Вот, возьмите, там, около сидения, есть бутылка с водой.
- Спасибо.
Красивый ухоженный двор вокруг большого двухэтажного дома, который обложен камнем красного цвета. Жесона ещё ни разу не бывала здесь. Она знала, что здесь ей смогут помочь. Она расплатилась с водителем и направилась по дорожке из камня к большим воротам. Здесь около бордюров, выкрашенных белой краской, росли красивые цветы, зелень создавала причудливые образы. Садовник так искусно формировал фигуры из кустарников, что они казались живыми. Она опустила Лайну на землю, и девочка погладила фигуру медведя из кустарника
- Зелёный мишка,- улыбнулась Лайна,- бабушка, смотри, тут столько зелёных зверей.
- Это всё делается из кустарников, Лайна.
- Красиво. Я хотела, чтобы мама тоже всё это увидела.
- Конечно, мама обязательно приедет, но сейчас я должна тебя определить в школу.
- Школа,- рассмеялась Лайна,- ты играешь со мной в школу?
- Сейчас я тебе всё расскажу.
Жесона опустилась около малышки на корточки и поцеловала её.
- Здесь будет твой новый дом, у тебя будет много друзей,- она гладила внучку по волосам, еле сдерживая слёзы,- тебя многому научат.
- А ты будешь приходить ко мне? - спросила Лайна, и её голосок окрасился минорными нотками. Жесона знала, что ещё немного, и внучка расплачется.
- Конечно, милая, как я могу тебя бросить…
- А мама?- голос Лайны споткнулся на слове «мама», она взглянула удивительными, большими глазами на Жесону, готовыми, как два озера с голубой водой, расплескаться слезами.
- Мама тоже приедет,- солгала Жесона,- обязательно…
К ним навстречу вышла девушка в спортивном ярко-красном костюме. Её тёмные волосы собраны в хвост, она шла лёгкой пружинистой походкой, держа в руке папку.
- Мисс Золге?
- Да,- Жесона поклонилась, приложив руку к груди.
- Идите за мной, Азалкан ждёт вас.
Женщина взяла на руки внучку и нежно сжала её в объятиях. Теперь они расстанутся надолго. Она догадывалась, что потеряет дочь, ей не позволили даже увидеться с ней. Лайна это последнее, что осталось у старой женщины.
Азалкан. Высокий мужчина неопределённого возраста. Его голова гладко-выбрита, а кожа смуглая, словно он всю жизнь работал на плантациях.
Он протянул для приветствия руку, Жесона сжала её, чувствуя, какая сила скрывается в нём.
- Присаживайтесь, мисс Золге, выпьете что-нибудь?- спросил Азалкан, усаживаясь в кресло за большим столом.
- Да, только если воды или сока,- робко произнесла Жесона, сжимая худенькую ручку Лайны.
- Ди, принеси мисс Золге сока. Макуати подойдёт?
- Вполне, - Жесона попыталась улыбнуться.
- Малышка не откажется тоже? - ласково спросил Азалкан девочку.- Как тебя зовут?
- Лайна,- девочка серьёзно посмотрела на учителя,- я вас не боюсь.
Её ответ развеселили его.
- Я очень рад, что ты меня не боишься. А разве я такой страшный?
- Ты - да, а вот девушка, что пошла за соком - нет.
Старик рассмеялся.
- Думаю, мы с тобой подружимся. - Он снова обратился к Жесоне:- Мисс Золге, вам известны правила школы?
- Да, конечно.
- В дополнении к ним, я хочу добавить, что для Лайны я сделаю небольшое исключения, учитывая её возраст. Вы можете приезжать сюда раз в неделю и общаться с ней на территории школы. У нас тут есть парк с аттракционами, кинотеатр и кафе. Всё для того, чтобы дети чувствовали себя как дома. За территорию школы выходят только те, кому исполнилось пятнадцать лет. После пяти лет мы начнём плановое обучение мастерству, к которому Лайна будет больше всего приспособлена.
- Потом я смогу навещать её?
- Первый год не чаще, чем раз в месяц, второй и третий год - раз в три месяца, а потом раз в году. Такая система обучения, это важно для ребёнка в подобном возрасте. Если учащийся очень захочет увидеть близкого ему человека, мы обязательно свяжемся с ним. Но, поверьте, такие случаи бывают очень редко. Ученикам просто некогда задумываться о том, что там с мамой и папой, скучают ли они по нему. Вы должны понять, что из нашей школы люди выходят совсем другими. Они не подвержены соблазнам одичалого мира, у них, я бы сказал, на него иммунитет. Опытные психологи проводят ежедневные тренинги. Медицинское обслуживание на высоком уровне. После окончания школы ученик обязан отдать дань.
- Что это?- Жесона нервно заёрзала на кресле, обдумывая, правильно ли она поступает с внучкой.
- Дань - это обет, который означает составление договора на три года с последующим его продлением на паритетных условиях. Наша школа выращивает мастеров, и в будущем, у большинства из них, этот выбор становится профессией. Вы слышали о Дисмусе Аре? Великий матадор, который вышел из стен моей школы,- Азалкан, улыбнувшись, отпил из стакана воды,- кстати, он недавно приезжал ко мне, хочет основать свою школу, привёз с собой мальчика, который из ваших мест, из Вельгара. Такой интересный мальчишка, позже я познакомлю Лайну с ним. Ему уже восемь, поздновато для начала тренинга, но он способный ученик. Лайна наделена силой, я это вижу сразу в детях, в ней я увидел то же, что и в Малконе.
Жесона вздрогнула при упоминании имени сына Доминики, но ничего не стала расспрашивать у Азалкана. Возможно, мальчишке повезло попасть сюда, как и её внучке, которой суждено вскоре остаться без матери.
Обговорив все формальности, Жесона подписала договор и передала Лайну в руки Ди, к которой та испытывала симпатию.
- До встречи, мой котёночек,- бабушка, обняв, поцеловала внучку, она знала, что теперь уже никогда её не увидит прежней, такой, как она воспитывала девочку. Ей остригут красивые кудри и оденут в синюю одинаковую форму, как у всех детей, что находились в самой младшей группе учеников.
- Бабушка,- Лайна коснулась пальчиками руки Жесоны и поцеловала её, причмокнув и засмеявшись, - я буду ждать тебя!
Тюрьма Кальтаджироне.
Лу пришла в себя настолько, чтобы следователь мог допрашивать её. Ей уже было всё равно, она была уверена, что приговор давно вынесли, так как у Пекатти могущественные друзья и покровители. Её радовало лишь одно, что эта сволочь получила по заслугам, и больше никого не сможет: унизить, уничтожить и сделать своей игрушкой. Лу уже не хотела плакать, ей стало всё безразлично. Мысленно она простилась со всеми близкими и была готова принять смерть.
Следователю хватило её сбивчивого объяснения о том, что произошло в доме сеньора Пекатти, чтобы вынести вердикт.
- Простите, у меня есть одна просьба,- проговорила Лу,- мне уже всё равно, что вы там решили насчёт меня. Просто я не хочу, чтобы моя дочь думала, что её мать предумышленно убила, пусть и такого ублюдка, как Тренса Пекатти. Когда-нибудь… я хочу, чтобы она узнала всю правду об этом…
- Вы хотите пройти тестирование на мнемографе?
- Да. И его результаты оставить у вас, чтобы через пятнадцать лет моё имя было оправдано.
- Да,- протянул следователь, затягиваясь дорогой сигарой из Катбуча,- вы штучка ещё та.
- Сигары вам Пекатти подарил?
- Какое ваше дело, Лу?- следователь нагло выпустил струю дыма прямо ей в лицо.- И, поверьте, мнемограф тоже может не всё прочесть, особенно если у человека была черепно-мозговая травма.
- А то, как она была получена, он тоже не сможет показать?
Молчание. Следователь напрягся, его раздражала эта женщина, которой явно было нечего терять. О ребёнке она успела позаботиться, определив его в школу Азалкана, и теперь давить было не на что.
- Хорошо, вас протестирует мнемограф, а что делать с его результатами, я сообщу вам после теста. Договорились?
Лу ничего не сказала ему, а лишь отвела в сторону глаза, наполненные слезами. Солёные слёзы больно обожгли опухшее лицо, где та красавица, за которой пыталось ухлёстывать половина мужского населения Вельгара? Вместо неё было то, что она называла болью. Отчаяние. Нет, с ним она уже давно смирилась, разочарование, стало её приятелем, тоска теперь - её давняя подруга.
- Я надеюсь, что хоть в этом вы проявите букву закона.
Она немного помолчала.
- Вы понимаете, что это последняя просьба заключённого, приговорённого на смерть?
- Понимаю,- сказал следователь и потушил недокуренную сигару, его лицо сделалось бледным, и он приказал увести осуждённую.
Тюрьма Бурэка не отличалась от таких же заведений Ютики. Коррупция и беспредел порождали беззаконие, и надеяться на справедливость было некому, особенно тем, кого заказывали боссы преступного мира. Тренс Пекатти принадлежал к клану Рома, обосновавшегося на Ютике с незапамятных времён колонизации планеты. Кальтаджироне, колыбель итальянской мафии, чахлые семена которой на благодатной почве Ютики дали жирные всходы.
Выходцы с южных берегов Европы попадали в эту тюрьму регулярно. Процветающий в те годы на Земле бизнес принёс его владельцам не только баснословные суммы из-за продажи нового вида кибер-наркотика, синтезированного из мескалина с применением компьютерных технологий. Человек просто покупал себе программу в Сети и закачивал себе в мозг наслаждения любых форм.
Боссам мафии этого было мало, они затеяли игры с правительством Союза, которые привели к уничтожению клана и ссылки сотен тысяч участников организации на Ютикианскую тюрьму и работы, которые унесли массу жизней. Ютика сейчас совершенно была не похожа на дикую планету, как прежде. Её, словно мустанга, пришлось укрощать и долгое время держать на коротком поводке. Именно в Кальтаджироне основался клан Рома, существующий на планете уже не один век, управляющий игорным бизнесом, наркотрафиком, проституцией, изготовлением и продажей оружия.
На Ютике босы мафии получили полную власть, а администрация Союза галактического пространства смотрела сквозь пальцы на происходившее беззаконие, что развязало руки таким, как Тренс Пекатти. Он не был мелкой сошкой, и имел определённый вес в своих кругах. Поэтому его устранение должно было привести к серьёзному переделу Вельгара, главного поставщика денежных средств в столицу Ютики - Иллициум.
Теперь всех, кто работал на Пекатти, тщательно допрашивали, используя мнемограф и полиграф. Все ответы человека выводились из его памяти на экран монитора, тут реально было очень трудно солгать. Лу была виновна в смерти Тренса Пекатти и неважно, защищала она свою жизнь или была наёмной убийцей.
Лайна сидела во внутреннем дворике школы и рисовала пальчиками на панели для рисования, проецируя придуманные ей образы на экран.
- Привет,- рыжеволосый мальчик подошёл к ней и, присев на корточки, заглянул в голубые глаза малышки.
- Привет,- ответила Лайна, продолжая двигать руками по панели. На экране появилось изображение Малкона, она посмотрела на него и сообщила: - А я тебя знаю!
Лайна оторвалась от рисования и посмотрела на мальчика.
- Ты Малкон?
- Ага,- улыбнулся он,- тебя я помню, ты дочка Лу, служанки этого жирдяя Пекатти.
Лайна рассмеялась.
- Он такой жирный, что, когда ходит по комнатам, под ним всё проваливается,- шепнул ей Малкон, Лайна, рассмеявшись, закрыла рот руками.- А ещё он так храпит, что окна взрываются в соседних домах.
- Ты такой смешной! - Лайна залилась новой порцией смеха.
- Посмотри, вот так он командует своими парнями, - Малкон насупился, точь-в-точь как Тренс Пекатти, и, вывернув нижнюю губу, скомандовал: - Когда вы начнёте работать, тупоголовые уроды?!
Лайна снова рассмеялась.
Внезапно гулкий звон колокола разорвал тишину, заставив птиц, увлечённо слушающих смех мальчика и девочки, взвиться в небо.
- Что это, ты слышала?
- Не знаю,- пробормотала Лайна. Её глаза наполнились слезами, и девочка заплакала. Малкон непонимающе смотрел на неё. Ведь только что Лайна смеялась. Она всхлипывала всё сильнее, а потом провела пальцами по панели для рисования.- Я не знаю, как это получается, я не знаю!!!
Она посмотрела на экран и закричала. Малкон видел, как женщина с синяками под глазами, опираясь на руку священника, поднимается по лестнице на эшафот. Он не понимал, как малышка делает это.
- Мама,- простонала Лайна,- мамочка,- она не могла оторвать свои руки от панели для рисования.
Плазменная пушка уже была готова к выстрелу и набирала обороты. Лу смотрела в раскалённое добела жерло орудия, откуда вот-вот должно было выплеснуться синее пламя.
- Перестань! - закричал Малкон, разбивая панель для рисования.- Твоя мама не умрёт, она ни в чём не виновата!
- Нет! Это она, я её вижу, я всё вижу до сих пор!- кричала Лайна.
Малкон прижал её к себе и успокаивал и гладил по каштановым волосам, усадив к себе на колени.
- Тебе показалось, так не бывает, это какой-то сбой программы.
Лайна молчала и тихо всхлипывала, вцепившись худенькими ручками в Малкона с такой силой, что у него побелели запястья. Он не чувствовал боли. Странное поведение девочки, и картины, которые рисовало её сознание, было непонятно ему. Он знал, что звон колокола из тюрьмы Кальтаджироне, что на окраине Бурэка, и это происходило, когда казнили преступника.
Понравилась вторая глава? Подписывайся на канал и не пропусти продолжение повести "Коррида".
Ставь пальцы вверх и оставляй комментарии!
Коррида 1 глава