Истории о вещах-убийцах известны еще с античных времен — взять хотя бы миф о Медее, убившей свою соперницу Главку при помощи отравленной накидки-пеплоса. Даже всем знакомая хрустальная туфелька Золушки в оригинальной, а не адаптированной версии сказки принесла немало вреда: чтобы надеть ее, одна из сестер отрубила себе большой палец, а другая — пятку, и обе выдали себя потоками крови, струящимися из обуви.
Кинематографисты охотно снимают кино про опасную одежду и обувь, используя их как богатый источник символизма. Например, в «Красных башмачках» Пауэлла и Прессбургера заглавная обувь символизирует чуть ли не ужасы русского балета.
«Оленья кожа»
Ближайший сосед «Маленького красного платья» по прокату (тоже выходит на этой неделе) — псевдохоррор изобретательного режиссера Квентина Дюпье, автора фильмов про шину-убийцу и поиски идеального крика, достойного «Оскара». Жан Дюжарден с седой бородой изображает потерянного мужчину, спустившего целое состояние на загадочную кожаную куртку с бахромой; бонусом идет старенькая видеокамера. Куртка немедленно начинает говорить с героем (его же голосом) и требует уничтожить все остальные куртки в мире, чтобы остаться единственной. По мере того как ликвидация верхней одежды в маленьком городке, где застрял без денег наш модник, превращается в резню, сам хозяин куртки начинает воображать себя режиссером и снимает бесконечные селфи и свои кровавые похождения на видео. Абсурдность происходящего никак не объясняется Дюпье, и сам его фильм во многом похож на тот любительский постдок, что снимает персонаж Дюжардена, невольно превратившийся в действующее лицо нехорошей истории, сочиненной какой-то высшей силой. Звезда «Артиста» тут вновь демонстрирует чудеса перевоплощения, на этот раз в полнеющего неудачника с глуповато-пустым взглядом маньяка.
«Красные башмачки»
Один из самых влиятельных музыкальных фильмов в истории кино, вдохновленный одноименной сказкой Ханса Кристиана Андерсена. Проникнутая пуританским духом история Андерсена про девушку, которая, надев красные башмачки, оказалась обречена вечно танцевать и никогда больше не смогла войти в церковь, в интерпретации дуэта Пауэлл—Прессбургер превратилась в фантасмагорическую притчу о природе творчества. Юная балерина Вики Пейдж (Мойра Ширер)с волосами почти того же цвета, что и заглавные туфельки, репетирует балет «Красные башмачки» под руководством манипулятивного и демонического импресарио Бориса Лермонтова (Антон Уолбрук), прототипом которого выступил Сергей Дягилев. Пуанты красного цвета становятся здесь символом творческой страсти, одновременно благом и проклятием, ведущим героиню к триумфу на сцене и к катастрофе в личной жизни.
Кульминация картины — 15-минутный балет, своего рода фильм в фильме, изобилующий таким количеством жутких и сюрреалистических образов, какому может позавидовать большинство хорроров. Это погружение в бессознательное Вики Пейдж, где в качестве проводника выступает дьяволоподобный Сапожник (в исполнении дягилевского танцовщика и хореографа Леонида Мясина), ассоциирующийся с Лермонтовым и дарящий ей заколдованные пуанты.
«Медея»
Фильм Пазолини не буквальная экранизация трагедии Еврипида; тут есть аж две сцены убийства при помощи проклятой накидки, а сам этот черный наряд, созданный художником Пьеро Този, проходит через всю картину. Впервые мы видим его на самой Медее (Мария Каллас), еще когда она является царевной в Колхиде. Затем, уже в Коринфе, после бегства Ясона и Медеи с золотым руном, когда Ясон решает бросить Медею и жениться на местной царевне Главке, царица-колдунья посылает этот наряд разлучнице в качестве свадебного подарка. Первая сцена ее смерти соответствует описанию Еврипида («и муки снедающим жаром охватит несчастную сеть, гореть она будет, гореть»): надев накидку, Главка в ужасе выбегает на улицу и загорается. Однако в следующий момент мы обнаруживаем, что эта сцена происходила в воображении Медеи.
Вторая сцена убийства похожа на первый вариант: надев подарок, Главка смотрится в зеркало, ее отражение замутняется и искажается, передавая охватывающее девушку безумие. Главка выбегает из дворца и бросается с городской стены.
Все это еще больше похоже на галлюцинацию, и роль Медеи в этом варианте неочевидна; зрителю предоставляется самому решать, стало ли причиной помешательства Главки ядовитое платье или внезапно проснувшееся чувство вины.
«Парик»
Снятый в то время, когда азиатские призраки с длинными черными волосами только что из утюгов не вылезали, этот фильм ужасов разворачивает ставшую штампом концепцию в новом направлении: длинные черные волосы существуют здесь отдельно от привидения, в виде парика. Этот парик героиня картины, Чи-хён (Ю Сон), дарит своей младшей сестре Су-хён (Чхэ Мин-со), умирающей от лейкемии. Чи-хён лжет сестре, убеждая ту, что она выздоровела, и забирает ее из больницы, чтобы быть вместе до последнего дня. Странным образом Су-хён действительно начинает чувствовать себя лучше с каждым днем, и вскоре симптомы болезни исчезают. Но одновременно с этим меняется ее характер, она словно бы начинает превращаться в другого человека.
Режиссер-дебютант Вон Щин-ён стремится передать психологический ужас от трансформации близкого человека, становящегося чужим и опасным. Ему долгое время удается поддерживать саспенс, балансируя между реалистическим и мистическим объяснением происходящего. Парик в этом фильме никого не убивает (это делают люди), а он словно бы впитывает воспоминания своей обладательницы и делится с ней памятью того, кому эти волосы принадлежали раньше. Подобно раку, разъедавшему тело Су-хён, парик разъедает ее душу, и эту болезнь исцелить куда сложнее.
«Обувь, запятнанная кровью»
Опытный гонконгский режиссер Рэймонд Ип (Ип Ваймань) сегодня считается признанным мастером готической мелодрамы. А началась его работа в этом жанре семь лет назад как раз с этой картины. Действие тут разворачивается в 1945 году, сразу после окончания войны с Японией, в маленькой деревушке, где большинство женщин ждут возвращения своих мужей с фронта. Среди них — мать двоих детей Сюэ (Руби Линь), зарабатывающая на жизнь шитьем. В том числе шитьем матерчатых туфель бянь се. Однажды, отправившись продавать товар, она подвергается сексуальным домогательствам. На следующий день напавшего мужчину находят мертвым с проломленным черепом, а рядом — красные женские туфли, сшитые Сюэ. На основании этой улики деревенские старейшины приговаривают несчастную Сюэ к смертной казни, после чего едва ли не всей деревней торжественно топят в реке на глазах у ее детей. Вскоре после этого деревню поражает эпидемия убийств: добрые селяне один за другим гибнут при таинственных обстоятельствах. А рядом с трупами неизменно оказывается пара красных туфель…
Фильм причудливо сочетает элементы мелодрамы, социальной сатиры и хоррора о привидениях. Поскольку снят он для материкового Китая, настоящих призраков в нем не будет (коммунистическая партия не разрешает показывать в кино «феодальные суеверия»), и все мистические события получат рациональное объяснение. Тем не менее вышитые красные туфельки в контексте действия выступают как метафора проклятия, павшего на деревню из-за неправедной казни Сюэ
