— Вот так встреча! Проходи, проходи! — Босоногая женщина взволнованно юркнула в узкий коридорчик и исчезла так быстро, как падающая звезда. Кэтлин неуверенно вошла следом за ней, но в дверном приеме остановилась, то и дело спрашивая себя, правильно ли она поступила. Все ее тело трепетало от страха и волнения, точно пойманная рыбка. И зачем только надо было являться сюда? Ей, судя по этому ужасному месту и глуповатой физиономии cпившeйcя женщины, вряд-ли посчастливиться узнать что-нибудь новое. Кэтлин привело сюда ничто иное, как безумная потребность услышать правду, либо оправдание из ЕЕ уст, из материнских. Это желание мучило бедную девушку изо дня в день на протяжении двух лет, с тех пор как Кэтлин узнала, что она неродная дочь своим... родителям или опекунам.
Вид в общежиточной комнатушке с поцарапанными и ободранными стенами открывался не самый лучший. Воздух был настолько спертым, что казалось, будто здесь не проветривали несколько лет. Кэтлин невольно бросила взгляд на единственное окно посередине комнаты. Железная ручка деревянного окошка была укрыта толстым слоем серой и шершавой пыли. Несло едким сигаретным дымом и отвратительным запахом чего-то жареного. В углу неубранной комнаты расположился пожелтевший матрас, который по всей видимости служил кроватью. Возле матраса — облупленное ведро, переполненное мусорными отходами, в том числе жестяными банками из-под пива.
Мать Кэтлин носилась по комнатушке размером двенадцать квадратных метров и второпях собирала с пола окурки, который был прямо усеян ими, на ходу приводя в порядок спутанный комок крашеных волос на голове.
— Неожиданно, очень неожиданно, — повторяла она охрипшим голосом. — Присаживайся, доченька. Вот так встреча. Да присаживайся же. Не хочешь? Я принесу из кухни стульчик! Не надо? Ладно. Сколько лет, сколько лет... — повторяла она как в бреду. — Сколько тебе сейчас лет? Восемнадцать? Ах нет, двадцать. И нашла же меня! Навестила! Доченька.
Девушка внимательно наблюдала за спонтанными действиями биологической матери, и не верила, что эта женщина — дряблая, высохшая, с ярко-синими тенями на глазах и пьянaя — ее родная мать.
— Подойди хотя бы ближе, не бойся. Не чужие ведь люди, — вздохнула она.
Кэтлин осталась стоять на месте. Желания подходить к этой женщине ничуть не было.
— Ты продала меня, — не то спросила, не то утвердила Кэтлин. Ее взгляд медленно наполнялся презрением. В глазах матери пробежалось заметное волнение. Женщина съежилась.
— Быть может, я родилась нездоровой, уродливой, больной? — спросила девушка с нажимом.
— Не в этом дело, — ответила женщина. Она присела на матрас и закрыла лицо руками.
— Прости меня, дочка, — заскулила она вдруг, как раненная собака-дворняжка. — Но разве я могла поступить по-другому? Я, видишь, бедная, без денег, без мужского плеча, куда бы я тебя ...
— Тебе много заплатили, не так ли?
Женщина шмыгнула носом.
— Конечно. Но погоди, не делай такое лицо, я бы ни в коем случае не продала тебя, если бы не знала, кому ты достанешься в руки. А пара, купившая тебя, была такой красивой и воспитанной. Очень приличной с виду. Я могла больше не бояться за тебя и твою жизнь, ведь знала, что у моей крошечки будет все, что она пожелает. Ты ведь была такой хорошенькой, когда родилась, розовощёкой, с голубыми глазками, вовсе не больной. Ты им сразу понравилась. Ты заслуживала хорошей жизни, а не жизни со мной. Да, я aлкогoличкa. Не бросай эти осуждающие взгляды, мне сейчас и так тошно. Но дай-ка я еще раз взгляну на тебя! До чего ты красивая выросла... В университете, пожалуй, учишься, уже и мальчики наверняка бегают за тобой.
Кэтлин молчала. Мать сидела на низком матрасе и хрустела костяшками пальцев. Молчание затянулось. С улицы сквозь едва приоткрытую форточку доносился шум ночного города.
Вот он, момент долгожданной встречи настал, а сказать, как ни странно, совершенно нечего. К чему было копить в своей голове миллионы вопросов, тысячу возмущений и обвинений, претензий и громких высказываний, если оказавшись перед родной матерью — все эти мысли и вопросы исчезли, испарились и улетучились, как дымок. А эта женщина, родившая ее на свет, сидит, сидит прямо перед ней, с виновато опущенными глазами и то мучит свои руки, то теребит пуговицы на просвечивающей кофте.
ВТОРАЯ ЧАСТЬ: ЧУЖАЯ МАТЬ
Если вам понравился рассказ и иллюстрация к нему, поставьте палец вверх и подпишитесь на наш канал, затем переходите ко второй части.
Если у вас есть какие-либо вопросы к автору, или пожелания, идеи — вот почта для связи: dushevnoye.povestvovaniye@yandex.ru
Готова сотрудничать с рекламодателями, на канале больше 200 тысяч бонусных показов!