(на примере лирики Есенина)
.
Если начать эстетически размышлять над философскими категориями, единичного, особенного, и всеобщего , можно найти, что в искусстве важную роль играет категория особенного, при этом, в отличие от науки, скорее в связи с единичным, чем всеобщим. На каком примере это можно было бы выразить? Если вспомнить замечательные стихи молодого Есенина, «Белая береза под моим окном, принакрылась снегом словно серебром," можно сказать, что в этом стихотворении, речь идет не о березе вообще, как дереве, а о березе особенной, под окном поэта .И даже не просто березе особенной, но даже березе единичной, которая тем не менее, из обычного сущего становится поэтическим сверхсущим, становится центром, вокруг которого образуется мир. Еще Гегель, сталкиваясь с категорией единичного, находил его невыразимым для понятия. «Единичность это не только возвращение понятия в себя, но это и непосредственно его утрата. Будучи в единоличности внутри себя , понятие становится через нее, вовне себя , вступая в действительность .» Так несколько, замысловато, но точно писал Гегель о единичном. Особенное же потому и важно что оно становится посредником между всеобщим и единичным. Но так происходит в науке, или , даже, в философии. А как, происходит в поэзии?
.
СНОВА ВОЗВРАЩАЯСЬ К ПОНЯТИЮ ЕДИНИЧНОГО
.
Что бы ответить на этот вопрос, вновь немного коснусь категории единичного. На самом деле, проблематичность этой категории состоит в невыразимости для понятия . Как даже заметил В. И. Ленин, (и заметил, совершенно верно), в своей изолированности единичное - такая же пустая абстракция, как и общее без единичного. Заметил это Ленин, читая Гегеля. Делез же писал о сингулярностях, в чем то родственных понятию единичного. Делеза привлекала сопротивляемость сингулярностей статизмам понятий. Однако, сингулярности у Дезеза скорее доиндивидуальны, чем индивидуальны, (потому они и неуловимы) когда, как единичности , скорее индивидуальны , и чувственно постижимы – на допонятийном, или, образно- аналоговом уровне восприятия. Именно потому, что единичное не способно стать понятием, (что бы единичному стать понятием ему необходимо особенное, или всеобщее) , оно становится поэтическим обозначаемым, поэтическим образом. Образом, который шире понятия, и в то же время, осязаемее , и даже зримее земной вещи, которую он выражает, или лучше сказать через которую он выражает свое Иное - как через окно в мир.
НАКОНЕЦ, КАСАЯСЬ РОЛИ ОСОБЕННОГО В ИСКУССТВЕ
.
В чем же состоит роль особенного в искусстве? Если, в философии , в науке - особенное служит опосредованием, меж общим и единичным, то в искусстве все обстоит иначе. Как точно выразился Дьердь Лукач, особенное в искусстве , в отличие от науки, не столько движется от единичного к всеобщему, и не столько даже является опосредованием меж тем и другим, сколько образует собственную среду, благодаря которой круговорот познания возникает не столько в движении от одного полюса к другому (от всеобщего к единичному, или наоборот) сколько, от периферии к центру, и от центра к периферии . Как это можно пояснить еще шире? О березе можно написать стихотворение. С другой стороны, глядя на березу, можно написать и красивый рассказ. Но береза в прозе была бы поводом, для чего то, (например для воспоминаний о детстве ), когда как в поэзии, береза стала бы целью, а воспоминания о детстве, или о первой детской любви послужили бы поводом. Поэтому, к точным и глубоким словам Дьердя Лукача, я бы добавил , что если в художественной прозе, движение идет от периферии к центру,то в поэзии движение чаще идет от центра к периферии. Ибо, в прозе важнее особенное, а в лирике , важнее единичное. Чему и послужили примером эти ранние стихи восемнадцатилетнего Есенина.
__________
P. S.
БЕРЕЗА
.
Белая береза
Под моим окном
Принакрылась снегом,
Точно серебром.
На пушистых ветках
Снежною каймой
Распустились кисти
Белой бахромой.
И стоит береза
В сонной тишине,
И горят снежинки
В золотом огне.
А заря, лениво
Обходя кругом,
Обсыпает ветки
Новым серебром.
Есенин 1913 год