- Знаешь, я думаю, что в меня давно никто не влюблялся. - я отхлебнул ирландского кофе и мысленно кивнул бармену за щедрый процент "ирландского".
- Это почему ты так думаешь? - Юся лениво размазывала пирожное по тарелке. - Разве тебе известно? К тебе подходят на улице и говорят "Я тебя не люблю. " или "Я влюбилась в тебя."?
Мы поместили себя в уютное светлое кафе на пяти углах у Рубинштейна. Такие кафе все называют светлыми и уютными лишь потому, что они... Ну сами понимаете. Светлые и уютные. Бежево-ненавязчивые.
- Нет, конечно. Но...
- Вот давай без твоих вечных НО! Почти четверть века мы с тобой знакомы, и каждые разы, когда мы встречаемся, всё тоже НО. Забудь и ответь мне, какого хрена ты всё это выдумал?
- Не кипятись, Юсь. Я просто предположил.
- "Не кипятись". Я, что, похожа на чайник?
- Ещё чуть и станешь похожа. Только свистка не хватает. Погоди секунду.
Я вынул из кружки соломинку и ткнул ей в губы Юльки.
- Дебил. - она отмахнулась.
- Не ругайся. Просто подумай. Я хочу любви. Нет, не так. Я хочу чтобы меня любили и..
- Ты дебил. Такой неоригинальный, заводской, стандартный дебил. А! Я вроде про это уже говорила полминуты назад.
Несмотря на нервозность, Юля всё так же сосредоточенно распределяла тирамису по керамике, рискуя перейти на скатерть.
- Ну чего перебиваешь-то? Всё "дебил" да "дебил"... Дослушай. Вот есть я. Есть любовь и есть кто-то с другой стороны, который может тебя, то есть меня полюбить. Ну это тупо возможно, согласись? Но как я это почувствую? Только если мне станут намекать напрямую. Кстати, вот! На улице ко мне подойдут и признаются. Ну или не на улице. В доме там... В огороде... Не все ли равно где?
Я замолчал, а она продолжила:
- К кафе, например.