Алексей ЗАРЕВИН
МХАТ, японские гастроли. Труппа в полном составе сошла с ума. Слова Hitachi, Panasonic, JVC вытеснили из памяти весь репертуар. Все накупили всего, причем особенной популярностью пользовались видеокамеры.
Молодые актеры снимали народных артистов на фоне японских небоскребов. Лично я таскал камеру за Евстигнеевым. Единственным человеком, думавшим в это время о театре оставался Ефремов, и вот как это проявлялось.
Накануне отъезда Олег Николаевич объявил общий сбор. Труппа собралась в холле, все расселись, ждем.
Приходит Ефремов, садится, смотрит задумчиво.
Потом значительно гудит:
— Я собрал вас вот по какому поводу...
Пауза. Ефремов молчит, отрешенно смотрит в одну точку.
Тут встревает директор труппы:
— Олег Николаевич, пока пауза, можно я объявлю, кто сколько платит за контейнер, в котором будем отправлять аппаратуру?
Ефремов обреченно:
— Ну... Давай...
Директор начинает перекличку по списку товаров:
— Товарищи, холодильник Toshibа объем триста литров чей? Ага, с вас столько-то. Телевизор диагональ метр восемьдесят... есть. Там будет вот столько...
Нина Ивановна Гуляева начинает волноваться, потому что с мужем Вячеславом Невинным они скупили пол Японии.
Она толкает мужа в бок:
— Слава, дорого. Слушай, у нас денег не хватит... Слава! Леонид Иосифович, а вот за это сколько выходит? Так... Если мы тут... тогда получится... Слава, как быть? Слава, денег не хватает...
Директор на фоне ее громкого шепота продолжает крыжить список.
Проходит минут двадцать, Ефремов закипает.
Директор выкрикивает очередную позицию:
— Товарищи, холодильник Hitachi...
И тут Ефремов взорвался:
— Леня!!! Хитачи-х.ячи! Я труппу собрал!
Директор осекся:
— Всё, всё...
Ефремов торжественно:
— Я собрал вас, чтобы сообщить, что следующий сезон в нашем театре должен быть сезоном Пушкина.
Немая сцена.
Труппа в полном составе тихо сползает под кресла, и только Нина Ивановна, погруженная в расчеты, все пропустила мимо ушей.
Она смотрит на Ефремова тревожно и озабоченно уточняет:
— Олег Николаевич, вы закончили? Так. Леонид Иосифович, а если мы сделаем вот что...
Ефремов машет руками, как раненный лебедь:
— Да идите вы на...