Статья 103. Часть третья.
Оставим четыре принципа на ваше изучение и остановимся на четвертом - «психотерапевт (психолог) должен присоединяться к своему пациенту». Вы когда-нибудь присоединялись к утопающему? Это почти то же самое. Остановимся на одном-единственном примере, который, на наш взгляд, исчерпывающе отвечает на этот вопрос.
Начало статьи - здесь
Воспоминания Марины Бердс.
«Это было в 1996 году в последний день моего первого «профессионального подкрепления» - курса повышения квалификации по психиатрии. Я была одна на профессорском приеме первичной больной шизофренией и старалась как можно больше взять информации для себя. Как-то незаметно для себя (а я тогда уже занималась гипнозом) мое повышенное внимание, сыграло со мной злую шутку, и я непроизвольно вошла в транс для обследования. Этот транс мне был хорошо знаком – в нем я диагносцировала соматически больных, мой контингент пациентов. Но шизофреников я не принимала, а тут ...
Я с упоением слушала бред первичной больной и внимала вопросы, которые задавала ей профессор. Когда через час консультация закончилась, и я осталась с профессором наедине, она поинтересовалась моим мнением. И я, имеющая психиатрический стаж уже 4 года, ставящая диагнозы шизофреникам на лету, задала такой глупый вопрос, что и сама не поняла, что сказала: «А вдруг соседи действительно подслушивают ее с помощью технических устройств, ведь следствие не проводилось?» Глаза профессора вылезли из-под очков и выразили ненормативную лексику. Она ничего не сказала, поставила мне зачет и отпустила домой. Я вышла из кафедрального павильона в больничный сад и пошла, как я думала, к автобусной остановке. «Почему так темно? – подумала я. - Наверное, надвигается буря, надо поторопиться». Ускоряю шаг, а темнеть продолжает. «Черт, я, наверное, до вечера засиделась. Время как быстро прошло. Но ведь зима – дни короткие». Внезапно я уперлась в непроходимый голый кустарник. Ветки барбариса больно стеганули меня по лицу - и небо стало светлеть. «А, так вот какие это были сумерки!» - сказала я себе и стала думать, как выбираться из чащи и искать знакомую дорогу к остановке.
Кафедра находилась далеко за городом, а автобус ходил не чаще одного раза в час. Поэтому домой я добралась, когда на улице и правда стемнело. Дома весело: мать ругается с сестрой, муж орет на дочку, дочка орет «не хочу купаться». Порядок. Берусь за привычные домашние дела. Когда все готово (дочка искупана, посуда помыта, белье постирано), я начинаю стелить постель. И вдруг я осознаю, что из моей памяти вывалился довольно большой кусок: я прекрасно помню все, что было сегодня и то, что было до первого дня повышения квалификации. Точнее – как я в первый день пришла на кафедру, сняла верхнюю одежду… И все. Что было в течение месяца с того момента до сегодняшнего приема шизофренички – ноль. Кажется, что первый день был вчера. «Так! Нужно срочно ложиться спасть!» Я объявила всем, что «сильно устала психически» и попросила меня не тревожить. Окружение исполнило эту просьбу (похоже, у меня на роже была написана эта «психическая усталость»). Я провалилась то ли в сон, то ли в гипноз – а наутро все стало нормальным. Все вспомнилось, как будто вчера не было никаких проблем. Но я больше никогда ни к кому не присоединялась. Даже к психически очень здоровым. Как бы меня кто не убеждал».
Войти в чужое воображение – это намного больше, чем войти в чужое положение. И намного опаснее. Лучше соблюдать дистанцию.
Наш журнал для умных людей. Мы даем им знания и стимулируем мыслительные процессы.
В полном объеме читайте нас на: http://otverhovnoy.ru/
Знакомство с автором - здесь