Мы все вымотались и перенервничали за время всеобщей детско-родительской учёбы своими силами. И сил этих дальше жить дружно мало у кого осталось. Поделюсь одним приёмом, который помогает мне справляться с гневом в нашей семье.
Первое семейное правило – «я – в порядке и ты – в порядке». Что это значит и как это прояснить? Если я – в порядке, то это означает, что я себя ни в чём не виню.
Если я в порядке,
я не позволю на себя ругаться, потому что я нормальная. Смысл ругаться? Ну, сейчас поругаешься, пар выпустишь, настроение испортится, потом я на тебя пар выпущу. Кому от этого будет хорошо? Давай лучше, как взрослые люди, каждый останется при своём. Тем более после ссоры обычно обсуждать уже нечего.
Если я считаю, что другой человек не в порядке, значит, что я имею право его критиковать, обсуждать, учить жить, требовать от него выполнения моих каких-то приказов и так далее.
Если вы посмотрите, как общаются родители с детьми, возникает ощущение, что дети настолько глубоко не в порядке, настолько вообще бесполезные, слабые, испорченные, ещё какие-то создания, что им требуется постоянный ежесекундный контроль иначе будет полный конец обеда, как говорит Макс Фрай. Почитайте его, весьма прикольное фэнтези. Но это же не так! Ребёнок адекватный, вполне осознающий.
Я уже говорила, когда работаешь с семьями, которые приводят лечить ребёнка, выяснится, что он единственный адекватный человек в семье.
Просто в той ситуации, которую ему создали, он не знает, как себя вести иначе. Не то, что не может. Он не знает, как. И когда ему создаешь копинговую стратегию, он начинает себя вести абсолютно по-другому.
Я была в Китае и наблюдала за взаимоотношениями китайцев с их детьми. Ребята, это просто сказка. Дети для них ценность, и я не видела ни одного китайца, который бы ругался на ребенка, за 3 недели, которые я там была. И всего один раз был капризничающий ребенок. И то только потому, что он устал и мама устала его нести.
Как им это удаётся? Они просто с детьми в контакте. Если ребёнок что-то хочет, нормальной китаец по их национальной традиции, менталитету, считает, что ребёнок – это ценность, и ему надо помочь. Если ребёнок начинает вести себя плохо, это проблема не моя, я не должен стесняться остальных людей, я делаю вывод, что ребёнку что-то нужно, чего-то ему не хватает. И дальше просто опускаюсь на его уровень и начинаю спрашивать:
– Чем я могу тебе помочь? Что хорошее я могу тебе сделать?
Там были отели, которые были посвящены отдыху с детьми. Там столько анимаций! Наши дают ребёнку анимацию и уходят, а китаец сидит рядом. Почему? Да потому что для него этот ребёнок действительно ценность, и он на всякий случай рядом, потому что ребенку важно, чтобы родитель был рядом. Причём, там не важно, кто из родителей – папа или мама. Папа участвует в воспитании порой даже больше, чем мама. Мама отдыхает, а папа с ребенком нянчится.
Ребёнок – ценность, у ребёнка всё окей.
Если "ребёнок окей", то когда ребенок ведет себя плохо, это не потому, что он хочет вести себя плохо, он хочет вести себя хорошо, но у него не хватает ресурса, либо у него не хватает знания, либо у него не хватает возможностей.
И когда начинаешь относиться к ребенку с позиции «я – окей и ты – окей», то очень быстро налаживается контакт, в котором ребёнку становится хорошо. Понимаете?
Взрослому надо учиться быть в таком состоянии, потому что ребенку тогда хорошо и взрослому тогда хорошо, взрослым не надо с ребёнком бороться. У него пропадает эта необходимость.