Сегодня я хочу показать вам песню, с моей точки зрения, просто великую. Их не так много - великих, и попадаются они обычно у великих. А тут - ни Сергей Каплан, ни, тем паче, Гриша Войнер при жизни в великих не ходили. В любимых - бывало, Каплан, так и в обожаемых - тоже верно. Но если бы им хоть кто-то сказал бы при жизни о величии, они бы посмеялись. Гриша негромко и грустно, Каплан в полный голос и от души.
Уже не посмеются. Оба они, увы, нас с вами покинули, и все, о чем они написали в этой песне уже успели проверить на собственном опыте. Но разве это так важно? Подтверждение правоты высокого высказывания? Думаю, там, вне зависимости от того, есть ли тот свет, или нет, хорошо там или нет, поэтическое высказывание не важно. Да и невозможно. Важно это только для нас, пока еще живущих, да, собственно, нам и адресовано.
Я услышал эту песню на нашем фестивале, куда Гриша Войнер заехал разок каким-то чудом. И хотя я сам его и приглашал, до сих пор саму мысль - пригласить Войнера в те времена воспринимаю как какое-то чудо. Так вот, песня. Это был год, когда Сергей Каплан умер, или следующий. Кольский бугорок - площадка на Грушинском, созданная Капланом осиротела, решалось быть ли ей вообще, и если быть - кто же будет там хозяином. Было грустно, и конечно, имя Каплана, как и имя Геннадия Жукова, тоже только-только умершего, возникало в разговорах, как бы самостоятельно, без участия разговаривающих.
Гриша не пел эту песню со сцены. Мы сидели в пустом ночном оргкомитете с гитарой втроем или вчетвером, негромко разговаривали, немного пели, пили только чай и кофе, и вот тут-то... Оказалось, что "Отточенный карандаш" - едва ли не последнее стихотворение Каплана, тот текст, дописав который, Сергей улыбнулся так любимому им миру напоследок и ушел, не оглядываясь.
Сам Войнер эту песню и песней-то считал условно. К песне у Гриши были серьезные требования. Он вообще был очень требовательным к музыке и к решению стиха или песни, да и настоящим автором он себя не считал. Скорее компилятором, переводчиком. К себе, как к исполнителю - это другое. Тут Войнер был готов целые лекции читать, и предмет этих лекций он знал досконально. С "Карандашом" же, как он сказал, ни музыки он не писал, ни аранжировки не делал, просто взял текст, гитару и сымпровизировал простенькую мелодию, с которой, как ему казалось, можно было бы просто прочитать эти стихи. Ну а то, что там размер внутри меняется и характер мелодии - ну, так само получилось, что тут сложного.
Но, друзья, никто из нас не может сказать, кто, когда и почему нам порой подсказывает слова и напевает мелодии. Чувство помощи извне, подставленного плеча, подсказанного образа - эти чувства знакомы всем, кто писал когда-нибудь и пишет сейчас. Очень трудно быть стопроцентным атеистом, занимаясь творчеством. Сталкиваясь с тем, что люди сторонние называют вдохновением, трудно. Конечно, ни один хороший автор на вдохновение не уповает, не ждет его и не ищет. Работу делают не по вдохновению, а по желанию или необходимости. Это странное чувство, когда открываются форточки мироздания - оно чувство очень редкое. Бывает иногда и вредным - такое тебе оттуда надиктуют, что лучше и не записывать. Но когда совпадает, когда случается, случается великая песня или великое стихотворение. Честное, и абсолютно свободное. Невероятно свободное. Как вот это.