В гостиной комнате было немного холодновато, даже несмотря на то что угловой камин своим жаром отапливал весь дом. Старушка Мелинда сидела за столом из чистого дерева и неторопливо вязала, время от времени разминая шею, и отвлекаясь на печальную дочь. Эти красивые и теплые варежки предназначались для Роуззи, но теперь... Старушке Мелинде приходилось хоть чем-то занимать свои руки, чтобы не сойти с ума от тоски.
За окном падал снег. Белоснежный и чистый. Вот уже несколько часов сыпался и сыпался не прекращая. Ах, если бы малышка Роуззи была жива, если бы в тот ужасный декабрьский вечер она не пошла гулять и веселиться с друзьями, если бы компания детей не отправилась на злополучную речку, если бы Роуззи не провалилась под лед и не заболела, если бы... Если бы да если бы! Время вспять не вернуть, и старушка Мелинда понимала это гораздо лучше, чем ее дочь. Лили сидела на диване, оббитым шелком золотисто-белого цвета и о чем-то сосредоточенно думала. Лицо ее было бледным, как у пoкoйникa; она обхватила острые колени руками и покачивалась из стороны в сторону, как березка от слабого и едва заметного ветерка.
— Милая, — обратилась к дочери Мелинда и отложила спицы на стол. — Тебе холодно? Ты вся дрожишь.
Старушка встала из-за стола и бережно укрыла дочь теплым пледом.
— Она так часто мне снится, — сказала горько Лили. — Я не могу поверить, что моей Роуззи нет уже полтора месяца. И никогда больше не будет, — добавила она тихо.
Взгляд Лили уставился на портрет доченьки, который висел возле широкого окна. Воистину, Роуззи была настоящим ангелочком, и с этим утверждением не согласился бы только слепой человек. Этот дар нежно-голубых глазок смотреть прямо в душу был дан самим Богом. Девочка была столь долгожданной и столь быстро исчезнувшей навеки! Роуззи даже не исполнилось десять лет...
Для Лили — женщины, которая восемью годами ранее потеряла мужа на войне и жила вместе с матерью в старом доме, этот ангелочек был единственной радостью. Горячая и искренняя улыбка Роуззи имела свойство согревать одинокий дом и сердце матери даже в самые холодные дни.
Лицо Лили вдруг сменилось злостью и женщина заметно напряглась. Мелинда сразу поняла почему.
За окном снова стоял странный мужчина. Несколько раз в неделю он подходил к окну и махал рукой, после улыбался и уходил, как ни в чем не бывало.
— Лили, задвинь шторы. Он скорее всего умалишенный.
Но в этот раз Лили встала с дивана и уверенным шагом направилась к двери.
В ней горело необъяснимое чувство злобы к этому мужчине с бородкой, а особенно к тому, с какими радостными глазами он смотрел в окно и улыбался. Как отважился он издеваться над ее неслыханном горем?!
— Лили, не ходи на улицу! А в крайнем случае, накинь хоть что-нибудь на себя! — послышался заботливый голос старой матери, но дверь за Лили уже захлопнулась.
Мужчина, увидев какой поспешной походкой приближается к нему женщина, прекратил улыбаться. Когда Лили оказалась возле него, он вежливо поклонился.
— Здравствуйте, мадам.
Громкая пощечина.
Мужчина в немой растерянности схватился за свою щеку.
— За что... — растерянно промямлил он. — Я разве что-то не так сделал или сказал?
— Кто дал вам право подходить к моему дому? — разгневанно ответила женщина вопросом на вопрос. — Вы делаете это на зло мне?
Мужчина наполнился еще большей растерянностью. Он бегло окинул женщину взглядом, и понял, что она вовсе не шутит. Подтверждением тому было ее разъяренное лицо и раскрасневшиеся щеки, попробуй догадайся, от мороза ли, от злости ли. Хлопья быстро тающего снега падали на длинные светлые волосы, а черный платок на шее колыхался от внезапных порывов ветра.
— О чем вы говорите! Я вовсе не... — стал оправдываться мужчина. — Но ваша дочь... О, я сразу понял, что она ваша кровинка, девчурка так похожа на вас золотистыми волосами. Извините, но разве я могу не отвечать такой же приветливой улыбкой ребенку, разве могу не махать девочке в ответ? Я не стану так больше делать, если вас это приводит в глубокое негодование, — сказал он. — Простите ради бога, мадам. — Мужчина низко откланялся и ушел, боясь, как бы ему еще одна пощечина не прилетела.
Женщина вернулась в дом. Ее лицо было еще бледнее обычного. Старушка Мелинда, которая с неспокойным сердцем наблюдала за всем действием из окна, тут же спросила:
— Что этот чудак сказал тебе?
Лили посмотрела на мать так, как будто видит ее впервые. Затем упала на мягкое кожаное кресло и разрыдалась, сотрясаясь раз за разом.