Практически всем персонажам «Войны и мира» трудно дать однозначную оценку. Любя и ненавидя своих героев, Толстой показывает нам живых людей, с их достоинствами и недостатками. То злодей, то ангел, то мудрец, то идиот, то могучий, то бессильный – всё это можно сказать почти о каждом.
И, наверное, лишь одна из героинь романа обрисована автором только чёрной краской. Это княжна Элен Курагина, впоследствии графиня Безухова.
Мне было очень странно читать в некоторых комментариях к моим статьям: «Как положительный пример женского образа он [Толстой] приводит княжну Марью, Соню и Элен» (я уж умолчу о самом по себе противоестественном приравнивании друг к другу этих героинь) или «Элен не давала ни малейшего повода говорить о ней как о распутной, гулящей женщине. Она умела вести себя в светском обществе пристойно и ничем себя не компрометировала.». По-моему, как раз всё обстоит «с точностью до наоборот» - разве что умение вести себя в обществе…
Давайте посмотрим на описание Элен. Первое, что подчёркивает в ней автор,- красота. «Элен была так хороша, что не только не было в ней заметно и тени кокетства, но, напротив, ей как будто совестно было за свою несомненную и слишком сильно и победительно действующую красоту. Она как будто желала и не могла умалить действие своей красоты… Княжна облокотила свою открытую полную руку на столик и не нашла нужным что-либо сказать. Она, улыбаясь, ждала. Во всё время рассказа она сидела прямо, посматривая изредка то на свою полную красивую руку, легко лежавшую на столе, то на ещё более красивую грудь, на которой она поправляла бриллиантовое ожерелье; поправляла несколько раз складки своего платья и, когда рассказ производил впечатление, оглядывалась на Анну Павловну и тотчас же принимала то самое выражение, которое было на лице фрейлины, и потом опять успокоивалась в сияющей улыбке»
Что, помимо красоты, мы видим в этом описании? Мне кажется, следование правилу «в мои лета не должно сметь своё суждение иметь»: всё подчинено мнению других…
Это, конечно, ещё не самое страшное. Не сразу заметно, что кроется за этой завораживающей красотой, которая покоряет всех:
«Пьер смотрел почти испуганными, восторженными глазами на эту красавицу, когда она проходила мимо его.
— Очень хороша, — сказал князь Андрей.
— Очень, — сказал Пьер».
Мы встретимся с Элен в сцене… А как её назвать? «Сватовство Пьера»? Нет, это как-то не так: ведь князь Василий фактически выдаст желаемое за действительное: «Слава Богу! — сказал он. — Жена мне всё сказала! — Он обнял одною рукой Пьера, другою — дочь. — Друг мой Лёля! Я очень, очень рад. — Голос его задрожал. — Я любил твоего отца… и она будет тебе хорошая жена… Бог да благословит вас!..»
Но ведь сам Пьер никак не решится сказать нужных слов, хотя и «с другой стороны души всплывал её образ со всею своей женственной красотою», он весь в сомнениях: «Но она глупа, я сам говорил, что она глупа, — думал он. — Ведь это не любовь. Напротив, что-то гадкое есть в том чувстве, которое она возбудила во мне, что-то запрещённое. Мне говорили, что её брат Анатоль был влюблен в нее, и она влюблена в него, что была целая история и что от этого услали Анатоля. Брат её — Ипполит. Отец её — князь Василий. Это нехорошо». И «что что-то гадкое, противуестественное» материализуется практически сразу: «Он хотел нагнуться над её рукой и поцеловать её; но она быстрым и грубым движением головы перехватила его губы и свела их с своими. Лицо её поразило Пьера своим изменившимся, неприятно-растерянным выражением».
Мне могут возразить, что в основном мы видим Элен глазами Пьера и это многое объясняет. После дуэли с Долоховым Толстой представит нам размышления Пьера: «Я спросил у неё однажды, не чувствует ли она признаков беременности. Она засмеялась презрительно и сказала, что не дура, чтобы желать иметь детей, и что от меня детей у неё не будет». «Потом он вспомнил ясность и грубость мыслей и вульгарность выражений, свойственных ей, несмотря на её воспитание в высшем аристократическом кругу. “Я не какая-нибудь дура… поди сам попробуй… allez vous promener [убирайся]”, — говорила она. Часто, глядя на её успех в глазах старых и молодых мужчин и женщин, Пьер не мог понять, отчего он не любил её. “Да я никогда не любил её, — говорил себе Пьер. — Я знал, что она развратная женщина, — повторял он сам себе, — но не смел признаться в этом”».
Однако затем мы увидим и услышим уже авторское описание:
«— Вот храбрец отыскался! Ну, отвечайте, что это за дуэль? Что вы хотели этим доказать? Что? Я вас спрашиваю. — Пьер тяжело повернулся на диване, открыл рот, но не мог ответить.
— Коли вы не отвечаете, то я вам скажу… — продолжала Элен. — Вы верите всему, что вам скажут. Вам сказали… — Элен засмеялась, — что Долохов мой любовник, — сказала она по-французски, с своей грубой точностью речи, выговаривая слово «любовник», как и всякое другое слово, — и вы поверили! Но что же вы этим доказали? Что вы доказали этой дуэлью? То, что вы дурак, que vous êtes un sot; так это все знали… Я могу говорить и смело скажу, что редкая та жена, которая с таким мужем, как вы, не взяла бы себе любовников (des amants), a я этого не сделала, — сказала она».
И окончание сцены, которое ясно покажет, чего желает графиня Безухова:
«— Нам лучше расстаться, — проговорил он прерывисто.
— Расстаться, извольте, только ежели вы дадите мне состояние, — сказала Элен… — Расстаться, вот чем испугали!
Пьер вскочил с дивана и, шатаясь, бросился к ней.
— Я тебя убью! — закричал он и, схватив со стола мраморную доску с неизвестной ещё ему силой, сделал шаг к ней и замахнулся на неё.
Лицо Элен сделалось страшно; она взвизгнула и отскочила от него. Порода отца сказалась в нём. Пьер почувствовал увлечение и прелесть бешенства. Он бросил доску, разбил её и, с раскрытыми руками подступая к Элен, закричал: “Вон!” — таким страшным голосом, что во всем доме с ужасом услыхали этот крик. Бог знает, что бы сделал Пьер в эту минуту, ежели бы Элен не выбежала из комнаты».
Если и после этого думать, что нет «ни малейшего повода говорить о ней как о распутной, гулящей женщине», то я уже просто не знаю, что сказать!
А дальше, в истории соблазнения Наташи Анатолем Курагиным, мы снова увидим Элен во всей красе: «Анатоль просил её свести его с Наташей, и для этого она приехала к Ростовым. Мысль свести брата с Наташей забавляла её… Она…всей душой, по-своему, желала добра Наташе». Толстой беспощадно показывает, как Элен затягивает Наташу в свой мир: «Голая Элен сидела подле неё и одинаково всем улыбалась; и точно так же улыбнулась Наташа Борису».
Удивительно точно звучат слова Пьера, обращённые к жене: «Где вы — там разврат, зло» (хотела поставить эту фразу в заголовок статьи, да боюсь, не пропустят).
И в ещё бо́льшей красе предстанет Элен во время наполеоновского нашествия: в момент, когда решается судьба России, она мечтает изменить свою жизнь - «В Петербурге Элен пользовалась особым покровительством вельможи, занимавшего одну из высших должностей в государстве. В Вильне же она сблизилась с молодым иностранным принцем. Когда она возвратилась в Петербург, принц и вельможа были оба в Петербурге, оба заявляли свои права, и для Элен представилась новая ещё в её карьере задача: сохранить свою близость отношений с обоими, не оскорбив ни одного».
Её стремление выйти замуж «при живом муже» смущает даже старую княгиню Курагину, но Элен решает проблему достаточно просто, «вступив в единую истинную религию» (то есть приняв католичество). Выразительно замечание Толстого, что её письмо мужу, «в котором извещала его о своем намерении выйти замуж за NN и о том, что... она просит его исполнить все те необходимые для развода формальности, о которых передаст ему податель сего письма», «было привезено в дом Пьера в то время, как он находился на Бородинском поле».
И дальше – смерть Элен: официально - от «страшного припадка angine pectorale», а по разговорам «в интимных кружках», Элен, запутавшись в своих проблемах, «вдруг приняла огромную дозу выписанного ей лекарства и умерла в мучениях, прежде чем могли подать помощь».
Наверное, достойный конец для женщины, думавшей только о себе!
В следующей статье я расскажу о возможных прообразах этой женщины, а сейчас – небольшой, как говорят в Дзене, бонус для моих читателей.
Я достаточно долго искала иллюстрации к статье, потому что ни одна из кино-Элен не кажется мне подходящей для этого образа. Кроме нескольких картинок (в начале статьи – иллюстрация К.И.Рудакова), я нашла очень, по-моему, интересную фотографию из спектакля «Война и мир» на сцене Государственного художественного театра им. Я. Райниса (1960 г.). В роли Элен – Вия Артмане:
Если статья понравилась, голосуйте и подписывайтесь на мой канал
"Оглавление" всех статей по "Войне и миру" здесь
Навигатор по всему каналу здесь