«Предположение насчет двойника грозит окончательно запутать биографию Ермака, и без того неясную» - пишет уважаемый биограф Ермака Тимофеевича (или вернее Ермаков Тимофеевичей) Руслан Скрынников.
Сколько было Ермаков – один из десяти «проклятых вопросов» в Истории Великого Похода. Историкам всегда проще – создать одного виртуального коллективного героя, например, приписать авторство всех побед Советской Армии коллективному Маршалу Жукову и поставить ему памятник на Красной Площади. Так же проще. И школьникам меньше запоминать. Но на этих памятниках легендарным героям мне всегда кого-то не хватает.
Вот если взять Битву за Москву.
По Плану Барбаросса немецкая армия должна была подойти к столице в сентябре, золотая осень, танки мчатся по сухим дорогам… Но вот поднял в далекой Сербии мятеж генерал Душан Симович, разгромили его конечно, но вторжение в Россию пришлось перенести на месяц и к Москве немцы подошли в конце октября, ночные заморозки, дожди... Ну с погодой нашим подфартило, а резервов-то нет, кадры выбиты, единственные боеспособные части связаны на Дальнем Востоке, где готова к вторжению японская армия – и тут откуда ни возьмись выдвигаются 28 тайно сформированных дивизий, 2/3 дальневосточного фронта, последние русские профессионалы переезжают с Амура спасать Москву, а японцы так ничего и не заподозрили. Как тут не поблагодарить за организацию такой блестящей операции командующего Дальфронтом генерала Иосифа Антипенко?
Конечно, Георгий Константинович правильный пацан, но чтобы он делал, если бы фашисты прорвались в сентябре и у него не было бы резервов. Было бы у него последнее сражение, какими бы талантами он не блистал и пришлось бы сдавать столицу и выкалывать один глаз… Так что эти две фигуры (Симовича и Архипенко) уж точно достойны стоять на Красной площади. А спросите любого москвича – кто эти люди?
Теперь вернемся к проблеме наших Ермаков Тимофеевичей. Как я писал в предыдущей главе, Слово Ермак в Восточной Европе и на Руси означало:
а) выходца из специфически расположенных, но тем не менее многочисленных населенных пунктов (50 населенных пунктов с одинаковым названием «Ермаки» основано ДО 16 века!);
б) статус независимого от общины (МИРа) налогового резидента;
в) особый тип независимой, любящей и ценящей свободу и не желающей покоряться обычаю МИРа своенравной личности.
Т.е. их было много, только в Великом Походе кроме Ермака Тимофеевича их было еще двое, следовательно, ничего удивительного в одномоментном существовании в казачьей среде двух «авторитетов» с одинаковыми именем и отчеством ничего удивительного нет.
Что мы знаем о Ермаке Тимофеевиче с Дона?
«История Войска Донского» Алексея Попова, изданная в 1812 году дает подробную биографию донского атамана Ермака Тимофеевича – потомственный казак, родился в 1540 году в станице Качалинской в среднем течении Дона «был среднего роста, пригожего лица, с чёрными и кудрявыми бородою и волосами, глазами весьма быстрыми, широк в плечах, крепкого сложения и имел здоровое и крепкое тело, так, что удобно мог переносить стужу и жар, голод и жажду, долговременное бдение и тяжёлые труды». Его военное жизнеописание оказалось в тени другого атамана и его боевого товарища – известного на всю Россию Миши Черкашенина, а после 1580 и вообще оказалось погребено под гигантским весом славы и подвигов его великого тезки – Ермака Тимофеевича атамана Повольского.
Мы знаем, что в 1571 году Ермак вместе с сыном Черкашенина Даниилом попал в плен к туркам, откуда был освобожден в 1573 во время осады Азова донскими казаками, что в 1581 он со своей станицей находился в составе объединенных казачьих войск под командованием атамана Василия Янова, - видимо, воевал хорошо: комендант Могилева Стравинский доложил о нем Стефану Баторию. Знаем, что хорошо проявил себя в прорыве блокады Смоленска, о чем было доложено царю…
Затем след его теряется, он растворяется в фигуре своего великого тезки, а пожар 1744 года, который уничтожил войсковые архивы Донского Казачьего войска, окончательно похоронил память об этом несомненно выдающемся воине.
Раздвоение Ермака Тимофеевича.
У любого историка, изучающего Великий Поход, возникает чувство шизофренической несостыковки – вот Ермак весной 1581 в рекордные сроки переносится в Прибалтику, летом 1581 года громит поляков под Могилевом, идет на помощь осажденному Смоленску – а 1 сентября уже во главе прекрасно экипированной армии (160 тонн погруженных на корабли припасов, 840 воинов – это 240 кораблей?, их просто выстроить друг за другом – будет 5 км) отправляется по никому «неизвестному» пути через ГОРЫ(!).
СТОП! – соглашаются историки, он действительно не мог за 2 недели перескочить из Прибалтики на Каму и собрать 8 станиц в один кулак, наверно в летописях ошибка?! Нам через 440 лет лучше видно, наверно он отправился 1 сентября 1582 года.
ХОРОШО – все эти «240 кораблей» выходят 1 сентября громить Сибирское ханство. Вначале гигантский караван идет с Чусовой по Утке, понимает, что не туда, упирается в Уткинское болото, вся змея из кораблей Р-А-З-В-О-Р-А-Ч-И-В-А-Е-Т-С-Я... возвращается на Чусовую и потом в Серебрянку, ух - перелетает Уральские Горы, еще несколько локальных сражений на Туре и Тоболу, и всего через два месяца он (УХ!) уже всех победил... враг разбит (хотя погибших при Чинги-Туре, согласно синодику Ермаковым казакам, поминают почему-то 7 июля).
Забавно, что при составлении Есиповской летописи в 1636 году, когда престарелые воины рассказывали о своих былых сражениях, НИКТО не назвал себя участником Ливонской Войны, НИКТО не упомянул реку Дон, азовские походы, а все называли себя казаками волжскими (повольскими), а некоторые – что служили с Ермаком Тимофеевичем 20 ЛЕТ НА ВОЛГЕ! Уж наверно такие события как героический штурм Могилева или прорыв блокады Смоленска отразились бы в их памяти? А как они освобождали своего атамана из турецкого плена? Как брали Азов? Не помните такого события?
Представьте себе – плавает казак 20 лет по Волге, там кого – то пограбит, там сразится с вооруженными луками кочевниками... - и раз – он в Европе, захватывает город с каменными стенами, идет в бой под пушками, тискает белокурых ливонских бабенок... Это что – дальше провал в памяти, амнезия?
Наша экспедиция за три года изучила три стоянки казаков: на Серебренной, Кедровке и на Баранче (предстоит еще две). Надо сказать, что стоянки эти на временные привалы ничуть не похожи. Кроме деталей оружия, судовых принадлежностей в одном и том же культурном слое были найдены лошадиные подковы, кузнечные принадлежности. На Кокуй-городке – полноценное металлургическое производство работавшее несколько лет с заглубленной домницей, а рядом – сломанный атаманский чекан произведенный на Волге (такой же, с теми же знаками был найден в районе Самары). На реке Баранча – явные следы производства обожженного кирпича ручной лепки и землянки-ямы с полуразрушенными очагами из этого кирпича...
Медведь камень наша экспедиция не изучала, но по материалам публикаций раскопок археологами 20 века, - это классическая фактория с развитым металлургическим и кузнечным производством. Если наложить чертеж обвалившихся воздуховодов Медведь-камня на Кокуй-городок, они совпадают АБСОЛЮТНО, явно, что проектировались и строились одной и той же командой. (Любой читающий эту статью может легко посетить этнокультурный цирк, что устроен на Медведь камне, там жизнерадостные «активисты» с удовольствием покажут вам эти обрушенные воздуховоды и расскажут, что это оборонительные валы).
Все перечисленные мной стоянки – не временные казачьи лагеря стремительного похода. Это все серьезные поселения-фактории, построенные уж никак не за несколько дней, а за несколько лет. Явно, что к началу похода кем-то были созданы долговременные торговые базы. Кто их планировал, кто пробивал маршруты? Кто обеспечивал безопасность? Кто стоял в гарнизонах? Лошадиные и человеческие подковы там найдены явно и летние, и, зимние.
На небольшом мысу в верховьях реки Актай наши камрады откопали следы боестолкновения – 25 наконечников боевых вогульских стрел, брошенный русскими колчан с болтами от арбалета, брошенный русский боевой топор, куски изрубленных доспехов. Кто бы ни победил в этой схватке, он подобрал бы брошенное оружие, если бы это было летом. Значит боестолкновение произошло зимой. Это либо казачья разведка пробивала маршрут, либо отряд с зимней стоянки шел пополнить припасы.
По данным летописей, на реке Кама, накануне похода на Сылву отряд (или станица) Ермака был серьезно усилен большим количеством пленных ливонской войны. Это предполагало возникновение больших проблем со старыми ветеранами, которые привыкли широко гулять и любили пограбить. Возник мятеж или смута, подавленные железной рукой атамана, 20 бунтарей были заживо утоплены в водах Сылвы, а 60 «добровольно» остались в Сылвенском Кокуй-городке (не путать с Серебрянским) оборонять новый острог и сеять хлеб. И в этом ничего удивительного, что Ермак взял на себя решение проблем безопасности большой корпорации Строгановых от бывших «братков». Здесь требовалась дисциплина и беспрекословное подчинение. Но тогда возникает вопрос, как Строгановы могли согласиться послать это войско на Балтику (откуда и было большинство купленных за дорого у царя пленных)?
Теперь еще раз медленно – кто-то еще настаивает, что отряд (станица) Ермака значительно пополненный из выкупленных и завезенных Строгановыми военнопленных Ливонской Войны, единственной гарантией верной службы которых было большое расстояние до берегов Балтики и ради ассимиляции этих ребят, Ермаку Тимофеевичу пришлось подавить мятеж и даже казнить множество своих верных ветеранов? И вот с этими бойцами, по мнению наших историков Ермак Тимофеевич отправляется в 1581 году прорывать блокаду Смоленска? Понятно, что ливонские пленные, это такие же православные русские люди, просто подданные другого государства, но в Ливонии у них жены, дети, матери... Они разбежались бы на близких подступах, либо перешли на сторону врага. Участие «нашего» Ермака Тимофеевича в Ливонской войне мне кажется маловероятным.
Согласно Строгановской летописи, отряд Ермака находился в Камских владениях Строгановых с 28 июля 1879 года т.е. более ДВУХ ЛЕТ, ни о какой «командировке» местная летопись не сообщает.
А теперь, самое главное, на что, по какой-то причине не обратил внимание никто из исследователей – почему в 4 из 8 «канонических» жизнеописаний Ермака его именуют вовсе не Ермаком Тимофеевичем, а «ЕРМАКОМ ТИМОФЕЕВИЧЕМ, АТАМАНОМ ПОВОЛЬСКИМ (т.е. ВОЛЖСКИМ)». Вот Дюма были Александр - отец и Александр – сын, чтобы не путали. Я верю, что, когда летописцы писали свои жизнеописания, еще живо в памяти народной было имя другого великого воина – Ермака Тимофеевича Донского!
Добрый был казак. Почтим его память.
Николай Краснов
